Прищурилась, привыкая к необычно яркому солнцу, которому, по идее, не было места на небосводе. Сегодня все небо должно быть черным от туч…

— Хейли, — Пени тоже потребовала объятий, а я и не противилась, — я так за тебя испугалась!

— Ничего страшного, просто слишком большой расход магии.

— Не делай так больше.

— Постараюсь. Поможешь встать?

Когда я поднялась на ноги, произошло нечто, меня ошеломившее. Облеченные властью оборотни обоих кланов опустились передо мной на колени и в один голос воскликнули:

— Богиня, смилуйся.

«Они спятили?»

В голове мелькнула мысль — случайно, не таким ли образом Хеллу и Эльхора причислили к богам? Показали невероятную магию сродни чуду, и все — они боги?

— Я не богиня! Встаньте! — Ничего не изменилось, поэтому пришлось добавить: — Во мне сейчас ее сила, божественный дар.

Стихиям внутри меня это сравнение тоже не понравилось. Как интересно…

Однако на лицах князей и их приближенных отразилось явное облегчение. Оборотни поднимались с земли, но все равно опасливо на меня косились. Несостоявшийся муж Элайзы агрессии не проявлял, правда, и ненависть во взгляде спрятать не пытался. Глупый лис.

Хотя, будь я на их месте, наверное, так же отнеслась бы к беспорядку, царившему на месте их святыни, и к особе, одним махом разрушившей их представление о жизни.

Асакуро и Элайза стояли в сторонке и кутались в плащи, отданные им родителями. Мимолетно удивившись тому, чья одежда на подруге, потом здраво рассудила: в состоянии, в котором пребывал глава Южного клана, он просто не мог думать о нанесенной обиде.

Взгляды друзей были наполнены сожалением и виной, но меня это бесило. Они знали, что поступили неправильно, и все равно сохраняли гордую осанку.

— Хейли…

— Не надо!

Возгласы Ривэна и Пени слились воедино, однако я все равно приблизилась к оборотням-драконам.

Пусть не прячут глаза и смотрят прямо и, в конце концов, объяснят, зачем устроили это представление.

— Хейли… — Асакуро загородил собой любимую.

— Боишься? — скривилась. — А когда эксперименты ставили, страшно не было? Вы нанесли удар в спину… Ну и кто вы теперь? Какие личины взяли на этот раз?

Я не обольщалась. Больше не существует ни лисицы, ни волка, поэтому ждала ответа. Если не новые имена, так родовое точно иное взяли.

— Су… — сглотнул Асакуро и уже тверже закончил: — Сумеречные. Элайза и Асакуро Сумеречные.

Грянул гром, небо вмиг заволокло огромной черной тучей, обрушившейся на нас ледяным потоком воды.

— Сумеречные?!

Сверкнула молния, ударила рядом с нами, чудом никого не задев и осветив две фигуры, тесно прижавшиеся друг к другу.

Гнев и боль выплескивались ливнем, щедро орошая землю и смывая с меня горечь и ярость.

Я не обращала внимания ни на кого, кроме двух оборотней, вдруг решивших, что они имеют право возродить родовое имя Вейры. Не имеют! Ни огненно-красная драконица, ни темно-бурый дракон. Они не сравнятся с погибшей возлюбленной Дрейка!

Я не произнесла ни слова, за меня это сделали стихии. Все мои чувства накалились, обострились и были отданы пустоши.

Но ливень оказался недолгим, туча рассеялась, открыв взору ослепительное солнце. И я не удивилась, когда услышала:

— Смотрите! Это невероятно!

Даже не шелохнулась, когда все обернулись на изумленный голос князей, — и так знала, что происходит.

Брошенные Пенелопой зерна дали ростки, и вскоре эта земля зазеленеет. Потому что Дня Скорби больше не существует. И это лишь начало.

Чета Сумеречных молчала. Я чувствовала, что если продолжу на них смотреть, то непременно ударю. Не Элайзу, Асакуро — он мужчина и несет ответственность за семью и принятые решения. Скривившись, отвернулась, совершенно не скрывая своего отношения. Пусть прочувствуют все, что испытывала сейчас по их вине я.

— Что… — договорить глава Северного клана не успел.

Его тело содрогнулось, поддаваясь настойчивому требованию перевоплощения. Вот только вместо волка на нас изумленно смотрел лис. Черный большой лис.

Следом за своим князем изменению подвергся и лорд Каору. С какой-то отрешенностью наблюдала за ними, откуда-то точно зная, что Южный клан третью ипостась сможет получить не скоро. А если кто и обернется волком, это будет чуть ли не единичный случай.

Князь Северных сумел принять любовь своего подданного и девушки из враждебного клана. Не просто принять, а встать на защиту, желая образумить того, кто был против Рассветного Союза. Он лидер, вожак, и его слово — закон. Принял он, по цепочке примут остальные, не смея перечить приказу главы. Значит, сейчас меняются все, кто вообще был способен к обороту.

Когда первая волна шока схлынула и два лиса вдоволь нарезвились в новообретенных ипостасях, князь обернулся в волка и завыл. Песнь длилась недолго, он перешел на мыслеречь, успокаивая подданных и передавая им свою волю.

Я прониклась уважением к главе клана. За все время, что мы находились здесь, он показал себя самым уравновешенным, мудрым правителем, любящим свой народ.

— Девочка моя, — ко мне подошла Софи, — ты устала.

— Не только я, — пожав плечами, обняла матушку. — Мы все устали.

— Рад приветствовать Совет Пяти.

Голос мастера заставил меня подпрыгнуть на месте. Совсем забыла, что он должен был прибыть за нами!

Ректор академии Сиятельных недобро сощурился, безошибочно определив, кто именно внес хаос в веками сложившийся уклад. Взгляд красноречиво остановился на мне, но лорд ничего не спросил. Мало того, он вдруг вновь исчез, чтобы проявиться через пять минут уже с одеждой для оборотней. Своим студентам вещи он не принес, и я мысленно усмехнулась. Я-то знала, что ни Элайза, ни Асакуро не покинут пустошь вместе с нами. Они преемники Софи и обязаны остаться для обсуждения и решения множества важных вопросов, касающихся королевства, двух кланов и нейтральных земель, на которых проживают полукровки.

— Ваша светлость, — ректор учтиво обратился к отцу Элайзы, — надеюсь, мои студенты не доставили вам хлопот.

Он бы спросил обоих князей, но представители Северного клана отправились в лес переодеваться.

— Век бы не видеть ваших студентов, — прорычал тот, — вы отняли у меня дочь, и я проклинаю тот день, когда согласился на ее обучение в вашей академии.

Замечательно. Теперь в собственных ошибках отец Элайзы винит мастера. Прелестно. Мало того, его не заботит то, что больше не существует Дня Скорби, что у каждого оборотня есть возможность обращаться в два разных существа! И тем, кто ставит палки в колеса, является он сам — лидер, альфа, который должен вести свой народ и направлять!