Прощай, Серафима. Не поминай лихом. Или поминай, это твое право.»

— Боже мой… — прошептала Сима. — Боже мой…

За столом воцарилось молчание. И только когда на кухне появились дети, оцепенение наконец сошло.

— Макар, я хочу спать, — Илюша залез на колени к Чердынцеву и устроился в его объятиях. Света прижалась к матери, а Дима встал за ее спиной. Губы Ерохина тронула улыбка, когда он посмотрел на Валечку.

— Скажите, Слава, а вы сможете узнать, кем она была на самом деле? — спросила она.

— Мы будем искать, — сказал он.

— А расскажете потом?

— Если вам интересно…

— Очень…

— Знаете, что я сейчас думаю? — Чердынцев коснулся губами волос Илюши. — Нельзя, понимаете, нельзя забывать о людях. Дед говорил, что Амалия вышла замуж и живет где-то, но не искал с ней встречи. Ведь он бы, наверное, понял сразу, что это не она. Но он много работал. Имею ли я право осуждать его?

— Мы не будем никого осуждать, — ответила Сима. — Мы просто будем поступать иначе…

Чердынцев с любовью посмотрел на Серафиму и, сунув руку в карман, нащупал коробочку с кольцом.

— Ну что, дружок, пойдем, я уложу тебя в постель, — сказал он, закидывая Илюшу на плечо. — Мне еще нужно сделать одно очень важное дело сегодня.

— А сказку расскажешь? — стал ластиться к нему мальчик.

— Конечно! Какую хочешь!

* * *

Укрыв Илюшу одеялом, Чердынцев прилег рядом. Мальчик заворочался, обнял его теплыми ручками и прошептал сквозь сон:

— Макар, а ты будешь моим папой?

— Я твой папа. Спи крепко, — ответил Чердынцев и почувствовал, как горячая слеза обожгла его висок.

*вольный перевод из мультфильма «Белоснежка и семь гномов»

КОНЕЦ