– Тогда пошли, – сказал он бесцветным голосом.

Ступеньки оказались скользкими, и металлические детали стонали под тяжестью его веса. Ледяная вода хлестала по его лодыжкам, пропитывая водонепроницаемые брюки. Везде, куда падал свет, Северин видел руины. Впереди лежал длинный спуск, но, по крайней мере, он уже видел решетчатый серебристый пол в брюхе левиафана.

– Пятнадцать минут! – крикнул Энрике им вслед, но голос его звучал совсем приглушенно.

Как раз перед тем, как они достигли подножия лестницы, Северин попросил подать ему сферическое устройство обнаружения. Гипнос протянул ему сферу, и они оба наблюдали за тем, как свет детектора освещает темные углы сокровищницы Падшего Дома.

Северин никогда не считал нужным описывать свои чувства словом «благоговение». Но теперь… он был готов признать, что никогда не видел ничего подобного.

Перед ним открылся мир, изобилующий самыми необычайными сокровищами. Он словно оказался в святилище. Даже со своего места Северин мог разглядеть рваные края роскошного алого ковра. На нем лежала размякшая от воды круглая подушка, а рядом стоял узкий столик со свечой. Тот, кто построил это место, задумывал его как место для медитации. За небольшой зоной медитации находился вход в пещеру. Египетские колонны из лазурита подпирали стены. Огромные золотые тигры повернули головы в их сторону, прищурив свои рубиновые глаза. Светящиеся манускрипты, Сотворенные в виде птиц, проносились над их головами, оставляя за собой рассыпчатый шлейф сусального золота. Чего здесь только не было: мраморные бюсты, древние реликвии, ожерелья из светящихся камней, маленькие крутящиеся планетарии, вырезанные из нефрита…

– Боже мой, – сказал Гипнос. – Орден убил бы за такое.

Гипнос подошел к колонне в центре комнаты. Она была примерно четырех футов в высоту, и ее украшали символы Домов Вавилонского Ордена со всего мира. Северин последовал за ним. Каждый из символов имел особое углубление. Там, среди шипов Дома Ко́ры и полумесяцев Дома Никс, он узнал очертания уробороса, который должен был принадлежать ему: символ Дома Ванф.

– Зачем здесь все это? – спросил Гипнос.

Северин проследил за направлением колонны, которая упиралась в низкий потолок, напоминающий кривое зеркало. Или мнемолинзу.

– Я думаю, эта конструкция работает как ключ, – сказал Северин, указывая на выемки внутри символов Домов. Он достал своего резного уробороса и поднес его к углублению в каменной колонне. Идеальное совпадение. Одним плавным движением он втолкнул уробороса в выемку и поднял глаза к потолку.

Но ничего не произошло.

– Дай я попробую, – сказал Гипнос.

Он вставил Кольцо Дома Никс в углубление, и по серебряному потолку прошла световая рябь…

Северин затаил дыхание, гадая, можно ли считать это доказательством того, что главное сокровище Падшего Дома хранится именно здесь. Вместо этого мнемоэкран показал ледяной грот, оставшийся наверху: Энрике нервно расхаживал по кругу, Зофья то и дело чиркала спичкой, Лайла все так же стояла у входа с каменным выражением лица.

– Мы можем видеть их, но они не видят нас? – спросил Гипнос. Он встал прямо под экраном и начал размахивать руками, но никто из оставшихся в гроте никак на это не среагировал. – Как такое возможно?

– Возможно, в один из зубов левиафана встроено записывающее устройство, – сказал Северин, хотя это интересовало его гораздо меньше, чем Кольца. Он не сводил глаз с идеально подходящей формы уробороса на колонне. – Эмблема моего отца не сработала.

Гипнос выглядел на удивление спокойным. Он вытащил свое Кольцо из углубления, и в ту же секунду мнемоэкран снова стал темным. Бросив косой взгляд на Гипноса, Северин заметил, что линии его рта напряглись, как будто он боролся с собственным разумом. Это было выражение человека, которого просто распирает от желания рассказать секрет.

– Может быть, это работает только с действующими Домами? – предположил Гипнос, не глядя на Северина.

– Падший Дом был изгнан задолго до того, как пал Дом Ванф, – сказал Северин, указывая на эмблему шестиконечной звезды в колонне. – Но, судя по всему, она прекрасно работает.

– Да, наверное, – пожал плечами Гипнос. – Разве это важно, mon cher? Это ведь не сокровище, а значит, не представляет для нас никакого интереса.

Северин еще немного постоял у колонны, а затем убрал свой кулон с уроборосом. В конце концов, Гипнос был прав. Здесь не было ни скрытых истин, ни скрытых сокровищ. Им нужно было продолжать поиски.

Пока Гипнос изучал артефакты Падшего Дома, Северин направился в северную часть комнаты. В стену было встроено огромное рулевое колесо, спицы которого были закованы в белый металл.

Значит, левиафаном можно было управлять. Внезапно имя семьи Горовиц, высеченное на камнях в колодце, обрело смысл. Каждый из этих порталов был маршрутом для левиафана, через которые он мог попадать в разные точки мира.

Разве Энрике не упоминал, что в Стамбуле было озеро? И колодец был достаточно широк, чтобы металлическое существо могло в него пролезть. Северин осмотрел все, что находилось возле рулевого колеса, и почувствовал, как к его горлу подбирается приступ тошноты. Должно быть, Падший Дом использовал левиафана в качестве транспортного судна. Справа от него из стены торчал металлический пузырь, своего рода спасательный механизм, снабженный собственным маленьким рулевым колесом и туманными сферами, в которых он узнал Ауру Шу – Сотворенные дыхательные аппараты, названные в честь египетского бога воздуха. Эта часть левиафана образовывала полупритвор, примыкавший к месту медитации. Здесь стоял покосившийся стол, наполовину скрытый в тени, а рядом из пола торчала каменная плита, похожая на алтарь. На ней лежало что-то темное и кожаное.

Северин шагнул вперед. Шрам на его руке начало покалывать.

– Тридцать минут! – откуда-то издалека донесся голос Энрике. Им пора было возвращаться.

Северин словно оказался во сне. Книга звала его. По алтарю были разбросаны какие-то странные предметы. Сама книга была такой, как описывал Энрике: огромная и потемневшая, с изъеденной кожей по бокам. На каменной поверхности плиты багровели следы засохшей крови. На полу валялся ржавый нож. Там была страница с псалмами и литаниями на разных языках и странная маленькая арфа, отодвинутая в сторону: некоторые из ее струн переливались в полумраке, будто они были сделаны из звездного света.

В эту секунду ему показалось, что он уловил ритм пульса вселенной, словно он стоял на пороге апофеоза. Он потянулся к книге. Когда Северин коснулся потемневшей кожи, ему показалось, что он слышит смех Тристана, эхом отдающийся в его ушах. Он почувствовал тяжесть рогов и услышал голос Ру-Жубера, обещающий, что они могут стать богами.

Он резко раскрыл книгу…

И замер на месте. Это было невозможно. И все же правда ударила его под дых.

Лайла смотрела, как дневной свет просачивается сквозь ледяные трещины, как золотая нить.