Я подумала, что у Ричарда необыкновенно счастливое лицо в этот момент. И ещё подумала, что милорду маршалу давно пора иметь своих детей. Сыновей. И доченьку, чтобы её баловать. Можно и две доченьки. Уж я об этом позабочусь.

Ричард достал из поясной сумки игрушку – погремушку, выточенную из красного дерева, отполированную до блеска. Он хотел отдать её королю, но я опередила и выхватила игрушку у него из рук.

- Подожди, - сказала я строго, - сначала её надо протереть.

Погремушка была вымыта, протёрта вином, и только потом его величество получил свой подарок. Малыш сразу с упоением затряс игрушкой и от избытка чувств засунул рукоятку в рот.

Фрейлины и королева Алария заворковали, умиляясь царственным младенцем, и мы с Ричардом смогли пошептаться почти наедине.

- Сегодня вечером вернусь домой, - сказала я ему. – Королева отпустила меня на неделю. Надо приготовиться к свадьбе. Ой, Дик! Я понятия не имею, как готовятся к свадьбе! Надеюсь, леди д`Абето мне поможет…

- Я подожду тебя, вернёмся домой вместе, - сказал он.

- Хорошо. Только не говори пока дяде… Я сама ему скажу, - попросила я своего уже жениха.

Мы снова поцеловались, пока дамы вежливо смотрели на младенца, а потом Ричард ушёл.

- Вы красивая пара, - сказала мне королева Алария, когда после обеда фрейлины играли с королём, а мы вышли прогуляться в зимнем саду. – Вы, Сесилия, малюточка, а он такой великан… И он так нежно смотрит на вас. Редко увидишь у мужчины такой взгляд. Надеюсь, вы говорите мне правду, и маршал сдержит свою клятву верности моему сыну…

- Обязательно сдержит, - заверила я её от всего сердца. – Хотела бы я, чтобы он так же соблюдал клятву верности, которую скажет мне у алтаря!

Королева улыбнулась и была, кажется, немного смущена.

- Вы забавная, - сказала она и взяла меня под руку. - Хотите стать моей фрейлиной? Мне нравится разговаривать с вами.

- Это честь для меня, ваше величество, - сказала я не менее искренне, чем говорила до этого. – Но мне хотелось бы посвятить свою жизнь Ричарду и нашей семье. Я уже просила её величество королеву Гизеллу освободить меня от обязанностей инспектрисы, вы освободили меня на неделю… Но сейчас хочу повторить просьбу и оставить должность при дворе уже навсегда. Поймите и не обижайтесь на меня за отказ. А если почувствуете себя одиноко, только скажите – и я сразу приду, чтобы приготовить вам крепкий чай со сливками, как любят пить в Салезии. Или сахарный пирог, который готовят в вашей стране на Рождество. И обязательно буду приветствовать вас большим низким поклоном. Но это пока не забеременею… С животом наперевес поклон получится не таким изящным.

Королева Алария засмеялась, и посмотрела на меня на этот раз с признательностью.

- Хорошо, пусть так и будет, - согласилась она и пожала мне руку.

Вечером я попрощалась с королевой Аларией и его величеством, который увлеченно тряс подаренной Ричардом погремушкой и на моё прощание не обратил никакого внимания, отнесла королеве Гизелле чашку какао и пожелала доброй ночи. Потом я отправилась к кабинету маршала, но внутрь меня не пустили. Охранник возле дверей сказал, что милорда де Морвиля здесь нет.

- А где он, не подскажете? – спросила я. – Мы договорились встретиться вечером…

- Милорд не докладывает, куда уходит, - не очень-то любезно ответил мне слуга.

Пока я раздумывала – ждать Ричарда здесь или нет, подбежал запыхавшийся Эмильен.

- Думал, не успею вас найти! – выпалил он, протягивая мне листок с меню. – Мастер Максимилиан прислал на утверждение…

- Передайте мастеру, - сказала я, пробегая глазами строчки, - что скоро в утверждении меню не будет необходимости.

- Почему? – озадачился Эмильен. – Разве их величества вас не простили? Все только и говорят, что о возвращении лорда де Сен-Мерана…

- Дело не в этом, - я не удержалась и сказала вполголоса, покосившись на строгого охранника: - Просто на следующей неделе я выхожу замуж за герцога де Морвиля, и их величества отпустили меня до свадьбы, а потом, надеюсь, отпустят совсем. И мастер Максимилиан может быть спокойным – он никогда больше не увидит меня в своей кухне.

Конечно же, я шутила, но всё равно с благодарностью улыбнулась Эмильена, когда он сказал:

- Мне кажется, мастер Максимилиан огорчится этому. Мы все к вам привыкли.

Я потрепала его по щеке, кивнула и вернула листок юноше, а сама отправилась домой. Возможно, я успею догнать Ричарда по дороге. Хотя… вряд ли он отправился домой. Скорее всего, у него какие-то срочные государственные дела. А «домой» - это так, прикрытие. И дела, конечно же, очень срочные, иначе он предупредил бы меня. Главное, чтобы все злодеи и колуны подождали до нашей свадьбы, а там…

На улице пробрасывал мелкий сухой снежок, и я поплотнее завернулась в свою накидку. Теперь можно сменить одежду служанки на ту, к корой я привыкла. Шуба, бархатные сапожки… А подвенечное платье должно быть белоснежным… Потому что зима и снег… И Ричард должен быть в своём белом мундире. Но успеют ли сшить платье?.. Надо завтра же зайти к портнихе…

Совсем замечтавшись, я чуть не столкнулась со старушкой-нищенкой, которая оказалась передо мной, протягивая руку для милостыни.

- Бабушка, простите, но у меня ни монетки… - ответила я, чувствуя себя виноватой, что не могу поделиться с ней хотя бы толикой моего счастья, и вдруг поняла, что рука нищенки выглядит совсем не старушечьей.

Даже в свете фонарей было видно, что ладонь, протянутая ко мне, была без морщин, широкая и крепкая, с короткими сильными пальцами, и явно – мужская.

Не успела я толком это осознать, как эта рука схватила меня за плечо, разворачивая, а в другой руке «старушки» появился тонкий длинный нож, заострённый с двух сторон, и его клинок зловеще блеснул из-под лохмотьев.

Глава 18

Каким-то чудом я успела перехватить руку с ножом за запястье, и вцепилась в неё изо всей силы, удерживая смертоносное лезвие. Несколько секунд мы боролись, а потом «старушка» ударила меня кулаком в висок.

В голове что-то щёлкнуло, в глазах потемнело, и я свалилась на утоптанный снег, прямо посредине улицы. Руки и ноги отказались слушаться, но сознания я не теряла, и понимала, что сейчас буду истыкана ножом, как кусок мяса, который решили