Мы не сказали друг другу ни слова, даже не обменялись взглядами, но этого и не нужно было. Невидимые нити связывали нас, словно привязали сердце к сердцу. А когда сердца связаны, то слова не нужны.

Микстура была готова, и дядя прежде всего поднёс её королеве. Та выпила, кажется, даже не понимая, что пьёт. Потом дядя подошёл ко мне, морща лоб и разглядывая своего маленького пациента.

- Что это за лекарство? – спросила я шёпотом. – Какая-нибудь редкая трава?

- Вытяжка из крови лошади, заражённой россалией, - так же шёпотом ответил дядя.

- Что?!. – не поверила я собственным ушам. – Лошадиная кровь?!

- Я давно думал об этом, - в глазах моего дядюшки зажёгся знакомый фанатичный огонёк. Перелить кровь одного человека другому – это всегда риск. Я читал об этом. Иногда получается, иногда нет. Чаще – нет. Мне кажется, это потому что кровь людей разная. Есть совпадения – например, кровь родственников, но и то не всегда. А вот кровь лошади…

Он не договорил, потому что дверь в комнату снова распахнулась, и появилась королева Гизелла в сопровождении той самой сбежавшей фрейлины.

- Что происходит? – произнесла королева Гизелла, обведя нас ледяным взглядом. – Что тут… - она чуть изменилась в лице, увидев дядю, но быстро пришла в себя и криво улыбнулась. – Значит, это правда. Сен-Меран жив. Королевский маршал не только спрятал государственную преступницу, но и вопреки королевскому приказу спас убийцу короля? Я знала, что этим закончится. Две слабые женщины у власти – это к бунту. Вы понимаете, что всех вас надо арестовать и казнить? Кое-кого – повторно.

Некоторое время мы все молчали, как школяры, застигнутые за каверзой строгим учителем. Первым пришёл в себя мой дядя.

- Добрый день, ваше величество, - сказал он и поклонился.

- Вы уверены, что добрый? – осведомилась королева Гизелла. – Вижу, все заговорщики здесь. А, нет ещё одной вашей соучастницы. Леди д`Абето. Она ведь выполняла роль связной, как я понимаю?

- Моя тётя всего лишь проявила заботу о леди Лайон… - начал Ричард, но королева остановила его повелительным движением руки.

Подойдя к колыбели, её величество склонилась над ребёнком и сказала:

- Мне сообщили, что вы проткнули моего внука железным штырем

- Вовсе нет, - ответил дядя. – Разрешите, поясню. При помощи полой иглы я ввел лекарство в мягкие ткани живота. Вмешательство в брюшную полость – в этом нет необходимости, - он подумал немного и добавил: - Слава Богу.

- Покажите, - потребовала Гизелла.

Я тут же распахнула пеленки, и королева долго смотрела на крошечное красное пятнышко, оставшееся от укола. Потом она произнесла:

- Что ж, будем надеяться, что у вас всё получится. Я рада, Сен-Меран, что вы живы. Всегда считала, что моя невестка поторопилась, отдав приказ казнить вас, - тут она взглянула на Аларию, и та виновато опустила глаза. - Но поступок маршала потрясает всякое воображение, - продолжала королева Гизелла, переводя взгляд на Ричарда.

- Прошу прощения, ваше величество, - сдержанно произнёс он.

- Но если бы пришлось всё повторить, вы поступили бы так же, - усмехнулась она.

- Вы очень проницательны, ваше величество, - подтвердил Ричард с присущей ему прямотой.

Я только покачала головой – мог бы и приврать ради такого случая. Но нет, Ричард – это Ричард. Врать он не станет даже если от этого будет зависеть его жизнь.

- Вы дали нам время до вечера, - торопливо вмешалась я. – Позвольте нам позаботиться о его величестве.

- Что же мне остаётся? – пожала плечами Гизелла. – Надеюсь, ваша ложь того стоила, де Морвиль. Вашу судьбу решим позже, а пока есть дела поважнее – жизнь короля.

Ричард молча поклонился, а королева обратилась к моему дяде.

- Позаботьтесь о моём внуке, - сказала она. - О любых изменениях по состоянию его здоровья сразу сообщайте мне.

- Не сомневайтесь, ваше величество, я сделаю всё возможное, - заверил её дядюшка.

Потом королева Гизелла подошла к невестке, и та чуть не упала в обморок – побледнела и переплела пальцы в молитвенном жесте.

- Всё верно, молитесь, - со значением сказала ей свекровь.

- Мы все будем молиться, ваше величество, - сказала я, и Алария еле заметно выдохнула, потому что внимание свекрови теперь было направлено на меня.

Хотя, нет. Снова на Ричарда.

Королева Гизелла уже пошла к выходу, но остановилась возле герцога и сказала, глядя ему в глаза:

- Я благодарна, что вы сберегли для нас Сен-Мерана, но не забывайте, что ваше имя – не Эдвард, не Эдмунд и даже не Эдельберт, - она перечисляла имена королей правящей династии. – Не берите на себя слишком много, иначе надорвётесь.

Когда её величество Гизелла покинула комнату, мы снова некоторое время молчали. Но тут маленький король пискнул и захныкал, и все сразу пришли в движение – я бросилась к колыбели, дядя остановил метнувшуюся за мной королеву Аларию, и пощупал тыльной стороной ладони лоб малыша. Ричард и Гаррет отошли к двери, чтобы нам не мешать, фрейлина снова схватилась за флакончики с нюхательной солью, но я велела ей не открывать соль, чтобы не побеспокоить ребенка резким запахом.

Остаток дня мы с дядей и Гарретом провели над королевской колыбелью. Ричард ушёл, ибо его присутствие не требовалось, а королева Алария беспомощно наблюдала за нами со своей кушетки. Воспользовавшись моментом, дядя шёпотом отчитал меня за безрассудный поступок, за самовольство, за то, что не посоветовалась ни с кем…

Я слушала его вполуха, да и дядя вскоре позабыл читать нотации, потому что королева Гизелла была права – сейчас на кону стояла жизнь короля, и это было самым главным.

Но теперь моя роль в этом деле сводилась лишь к тому, чтобы напоить, переменить ребенку пеленки, подать, принести, запарить эвкалиптовые листья или протереть всё вокруг вином для уничтожения возможной заразы. Это было гораздо проще, потому что решения принимали другие, а я лишь выполняла указания. Дядя и Гаррет вполголоса обсуждали лечение, но оба сходились на том, что повторного введения лекарства не потребуется – жар начал понемногу спадать, и малыш уже дышал не так тяжело, как раньше.

К вечеру стало понятно, что наступило улучшение – ребенок попил воды и даже съел пару ложечек бульона, открыв глаза и потянувшись к матери. Королева Алария была вне себя от счастья, и дядя