Наша беседа вначале вертелась в основном вокруг жизни в Сибири. Порадовало, что высокомерия нам не выказывалось, дамы говорили с нами как с равными, даже со мной и Машулей. Во время разговора я украдкой наблюдал за реакцией наших девушек на окружающую обстановку, всё ж таки первый выход в столичное общество, но девчата не подкачали. Софа вела себя ровно, по сторонам посматривала с интересом, но без излишнего любопытства. Светлана, чувствуется, слегка смущена приёмом, бросает иногда на собеседников настороженные взгляды и жмётся к жениху, но в целом держится достойно.

А вот Машка чрезмерного почтения и уж тем более благоговения или трепета ни перед кем не испытывает, хоть и строит из себя пай-девочку. Мне кажется, войди сейчас в гостиную император со свитой, она лишь вежливо поклонится и будет рассматривать его так же, как и прочие диковинки. Господи, кого мы с Софой воспитали? Кроме нас, она никаких авторитетов не признаёт. Ох и намучаемся мы, выдавая её замуж! А уж как муж в дальнейшем намучается с такой жёнушкой, страшно представить!

Минут через десять непринуждённого разговора к нашей компании присоединились ещё дамы, а Вяземский с графом, извинившись, откочевали к мужчинам. Я бы тоже с ними свалил, но Софа дала понять, что мне лучше остаться.

В скором времени мамуля графа решила прояснить вопрос нашего с Машей музыкального образования, она ведь намеревается учить нас игре на фортепьяно. Со всем женским обществом мы перешли в соседнюю залу, где стояло огромное фортепьяно. Дамы расселись перед ним и приготовились наслаждаться представлением.

Вера Николаевна взялась за нас серьёзно. Сначала мы по очереди демонстрировали, чему успели научиться в Красноярске, потом даже в четыре руки кое-что сыграли, и вроде бы неплохо у нас получилось. Недаром, стало быть, столько месяцев мучились. Ну а когда Ростовцев нам ещё и гитары принёс, тут уж мы показали себя во всей красе.

В конце Вера Николаевна вынесла вердикт:

— Знаете, Александр, я заметила, что вы с Марией по отдельности на фортепьяно играете совершенно разно. Вы — на русский манер, стараетесь слиться с инструментом душой, он для вас только проводник эмоций. Вы то придвинетесь к нему, то отодвинетесь — в зависимости от подсказок музыки. А Мария за фортепьяно на европейский манер держится: сидит придвинувшись, руки собраны, думы о произведении падают из головы прямо на клавиши. Но стоит вам начать играть вместе, она преображается и эта навязанная скованность исчезает. С гитарой же она полностью сродни вам. Полагаю, и дальнейшее ваше обучение нужно проводить совместно, это придаст Марии новые силы и вдохновение.

У-у-у, кажется, мы попали в руки крутого профессионала. Боюсь, нелёгкая музыкальная будущность нам на ближайшее время обеспечена.

— А ещё маленькие ручки Марии пока не могут взять октаву. Чтобы поскорее добиться этого, нужно растягивать пальцы. Я могу объяснить вам, как это делается.

— Э-э… Думаю, Софья Марковна лучше меня с этим справится.

Я постарался не мешкая перевести стрелки на Софу. Она кивнула, соглашаясь. С растяжками пальцев рук мне сталкиваться доводилось, но у Машки ручонки слишком маленькие, как бы их не повредить. Пусть уж наша «мамуля» этим занимается, она всё же спец по лечебным процедурам.

Дальше дамы потребовали «продолжения банкета». К этому моменту и все мужчины в зале собрались. Пришлось нам с сестрёнкой постараться и выдать на-гора половину нашего песенного репертуара. Начинали с детских, а заканчивал я уже любовной лирикой. В общем, развлекали народ как могли. Но слава богу, долго нас не мучили, через час Вера Николаевна решительно потребовала дать нам отдохнуть, и присутствующие после всяческих похвал в нашу с Машулей сторону опять стали расходиться по группкам. Похоже, мама графа пользуется в клане Ростовцевых непререкаемым авторитетом. Сразу видно, настоящая генеральша.

Воспользовавшись ситуацией, я поспешил присоединиться к господам офицерам, что-то утомило меня сегодня женское общество. Но и полковники помолчать мне не дали. Первый же вопрос, заданный Константином Яковлевичем Савельевым, мужем Александры Александровны младшей, был о моём производстве револьверов. Оказалось, граф по приезде из Красноярска всем родственникам подарил мои стрелялки (ну, те, что я ему в дорогу дал), и господа полковники оценили подарки высоко. Причём не только они, но и их знакомые и подчинённые тоже. Вот и спрашивает офицерская компания, когда можно будет найти в продаже мою продукцию и сколько она, хотя бы примерно, станет стоить.

Во, блин! Как-то не ожидал я услышать этот вопрос так скоро. Мои револьверчики по цене сейчас неподъёмны даже для людей среднего достатка. У тех пятидесяти штук, что я успел собрать в Красноярске, себестоимость ушла за двадцать рублей. При этом разрешат ли мне их изготавливать официально, неизвестно ещё. Как я выяснил, мастера-оружейники в России штучно на заказ делают любое оружие, несмотря на закон, запрещающий изготавливать боевое нарезное. Но я-то намерен производить большие партии, а для этого нужно получить разрешение от министерства.

— К моему сожалению, господа, они пока дороги — двадцать пять рублей. Но если мне удастся наладить их выпуск в Петербурге, то, полагаю, цена снизится как минимум до двадцати, а там, глядишь, и ниже уйдёт.

— Да, дороговато. Если я в Туле ваш револьвер кустарям отдам, они мне такой же всего за пятнадцать рублей сделают.

— Такой же, да не такой. Качество прячется в мелочах. У моих и сталь прекрасная, и обработка. Тульским оружейникам, например, ствол утолщать придётся, потому что сталь уж больно плохую они в большинстве своём используют. И так по каждой детали. В результате и вес, и баланс револьвера нарушены будут и стрельба из него окажется менее приятной. Вы, кстати, заметили, что прорыв газов минимален? Это заслуга машинной полировки барабана и притирки его к стволу. Простым напильником такого не достигнешь. Кроме этого, мои револьверы очень надёжны и прослужат намного дольше поделок тульских умельцев.

Господа офицеры задумались. Потом мы ещё поговорили о воронении и о подарочных вариантах моих стрелялок. Мне пояснили, что получить разрешение на промышленное производство револьверов не так уж и сложно, и господа полковники могут в этом поспособствовать. О-о, да я обеими руками за! Естественно, мы сразу договорились, что за меня замолвят словечко «кому надо», а там посмотрим.

И ещё одну возможность получения армейских заказов мне подсказали: военному ведомству в данный момент просто жутко необходима хорошая латунь для производства гильз, и оно готово предоставлять огромные льготы тем промышленникам, что возьмутся за её поставки. Да и сами гильзы военное ведомство с удовольствием закупит, причём по цене довольно высокой. Армия уже пару лет как переходит на новые образцы оружия, а первый в стране большой завод, способный для этого оружия патроны изготавливать, запущен лишь в прошлом году.

Не, ну бардак, бляха-муха! Пришло время цельнометаллического патрона, а долбаные армейские чиновники, пока жареный петух в задницу клевать не начнёт, шевелиться не собираются. Как понимаю, в ближайшую Русско-турецкую войну семьдесят седьмого — семьдесят восьмого годов наши солдаты не стрелять будут, а, как обычно, в штыковые атаки ходить. Типа пуля — дура, а штык — молодец. Вас, солдатиков, много, а патронов мало.