Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет! – говорю я, хоть мне очень хочется сказать «да».
Из стихов Волкова Александра
Где-то,
за туманом,
скрылась осень,
ветер
за собой её уносит.
Отрываясь
листьями от веток,
птицы улетают
вслед за ветром…
Не кричи им вслед.
Смешные птицы!
Улетают,
позабыв проститься…
Пожелай им
счастья и удачи,
и не плачь…
Об осени не плачут…
* * *
И вновь все смотрят на меня: кто с тревогой, кто с надеждой… а у Наташи, и вообще, взгляд какой-то умоляющий, то ли…
– Но Булька то здесь! – почти жалобно произносит она. – Значит, и машина где-то неподалёку!
– Правильно! – поддерживает Наташу Витька. – И, может, хватит тебе, Санёк…
– Булька – не доказательство! – говорю я, стараясь не встречаться с Наташей взглядом.
– То есть, как это, не доказательство?! – повышает голос Витька. – Ну, ты, старичок, даёшь!
– Булька – не доказательство! – повторяю я, резко, почти зло. Я понимаю, что говорю очень уж неприятные для них вещи, но остановиться уже не могу. – Булька могла и вслед за нами, по пещере…
Никто мне ничего не ответил, но я понял, что никого из них не переубедил. Ну не желали они переубеждаться, никак они этого не желали!
– Слушай, не мели ерунды! – сказал Витька тоном превосходства здравомыслящего человека над человеком умственно неполноценным. – Через пещеру… надо же сказануть такое! Да мы там так всё запетляли, так всё поперезапутывали – дюжине ищеек не распутать! Ты, старичок, или паникуешь уже излишне, или споришь сейчас из чистого ослиного упрямства, и даже сам не веришь в то, о чём говоришь!
– Ну а ты то сам веришь в то, о чём сейчас говоришь?! – не выдержав, взрываюсь я. – И вы все тоже! Да оглянитесь вы вокруг! Какие тут к чёрту галлюцинации?! Что вы, как страусы, головы в песок суёте?! Это – прошлое, понимаете вы?! Далёкое прошлое!
– А как же мы могли в прошлое-то забрести?! – ответно заорал на меня Витька. – Вот так просто, по пещерке пройдясь, да?! И потом, прошлое то прошло, умная твоя башка! Прошло прошлое! Пошевели мозгами, философ хренов!
Я ничего не ответил, да и что было отвечать. Это был спор ради спора, и ничего больше. Злость, так внезапно охватившая меня, так же внезапно и отхлынула, как морская волна откатывается назад, в море. А на песке (в душе, то есть) осталась лишь опустошённость, страшная такая опустошённость и ничего кроме…
– Молчишь?! То-то и оно, что сказать нечего! Как можно попасть в то, что уже прошло? Как?
– Не знаю! – честно признаюсь я. – Раз попали – значит, можно, и нечего над этим голову ломать. Мы над другим сейчас голову ломать должны, над тем, как же нам обратно в своё времечко выбраться!
И вновь никто мне ничего не ответил, и невозможно было понять, о чём они сейчас думали, все вместе и каждый в отдельности…
– Товарищи! Друзья дорогие! – Витька обвёл всех по очереди умоляющим каким-то взглядом. – Ну, потерпите ещё немножко! Ну, полчасика каких, не больше! Сами ещё смеяться будете… хохотать будете, вот увидите!
Им всем так хотелось верить Витьке, а не мне. Честно говоря, мне тоже этого очень хотелось, но…
Я ничего не мог с собой поделать…
Отступление
Профессор
– Вы их особо не ругайте, студентов своих, – борясь с одышкой, говорил на бегу директор. – Вы их совсем не ругайте, они тут не причём! Это всё эти, шпана заезжая! Покоя от них нет! А студенты ваши… они молодцы…
У самых ворот лагеря, прямо под фонарём, молчаливо и враждебно стояли две группки людей. Приезжих было шестеро, студенты – все впятером. Впрочем, Бугров уже успел к ним присоединиться.
Увидев профессора, студенты чуть попятились.
– Идите к себе! – сказал им профессор. – Давайте, давайте, завтра подниму чуть свет… сами же просили, чтобы начать пораньше…
Студенты, вроде и пошли, но, отойдя всего несколько метров, вновь остановились, и профессор понял, что гнать их сейчас бесполезно. Не уйдут они никуда.
Тогда он повернулся и подошёл вплотную к приезжим.
– Вы что, не могли найти себе более подходящего места для развлечения?
Профессор сам почувствовал всю казёнщину произнесённых своих слов и, досадливо поморщившись, добавил:
– Тут же дети спят!
– Пускай себе спят! – лениво проговорил самый длинный из всей приезжей компании, по всему видно, вожак. – Мы им не мешаем!
– А на кладбище всё спокойненько! – дурашливым тенором проблеял его сосед, тощий и белобрысый. – Не друзей, ни врагов не видать!
– Заткнись! – оборвал его долговязый, и вновь повернулся к профессору. – Где хотим, там и ездим! Понятно?!
– А я вот милицию вызвал! – пригрозил директор, и профессор так и не понял: просто пригрозил или и в самом деле вызвал. – Вот они приедут – растолкуют вам кое-что!
– Напугал! – долговязый вожак нагло и самоуверенно ухмыльнулся. – Аж коленки затряслись!
– Так они сюда и поедут! – добавил ещё один из приезжих, смуглый, похожий на цыгана. – Последние рессоры ломать!
– Ноги б вам всем поломать! – сказал директор угрожающе. – Вместе с мотоциклами вашими!
– Ага, поломал один такой! – огрызнулся долговязый.
– Да что с ними разговоры разговаривать! – вмешался только что подошедший физрук. – По шее накостылять, чтоб десятому заказали!
– Побереги здоровье, дядя! – это уже белобрысый вновь встрял в разговор. – А то, как бы самому не накостыляли!
– Что ты сказал, сопляк?! – физрук ухватил белобрысого за плечо и так сжал, что тот даже присел от боли. – Повтори, что ты сказал!
– Убери руку, гад! – тщетно пытаясь высвободиться, завопил белобрысый плачущим голосом. – Здоровый, да?!
– Руки марать о тебя противно!
Физрук разжал пальцы… и белобрысый под буйный гогот своей же компании, от неожиданности и по инерции движения, тотчас же кувыркнулся куда-то в темноту, мгновенно исчезнув из виду.
– Ты как там, сухенький? Живой? – спросил долговязый, по-прежнему невозмутимо наблюдавший за всем происходящим (он даже руки из карманов не вытащил). – Вставай, простудишься!
– Гад! Сука! – захлёбываясь от бессильной ярости, орал невидимый из темноты белобрысый. – Ты труп, понял?! Я тебя уработаю, козёл!
– Ах ты, дрянь паршивая! – вспылив уже по-настоящему, физрук рванулся было в сторону белобрысого, но профессор успел удержать его на месте, крепко ухватив за рукав. – Ну, что ещё?
– Не надо так горячиться, Константин Иванович, – сказал профессор. – Сейчас они уедут. Я с ними сам потолкую.
– Да что с ними попусту толковать! – буркнул физрук, отходя в сторону. – Даю вам
