– Знаете, Виталий Павлович, – сказал он, стараясь как можно тщательнее подбирать слова и выражения. – Извините, конечно, но… Не может этого быть!

– Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда… – Профессор усмехнулся еле заметно, встал и принялся, по обычной своей привычке, быстро вышагивать взад-вперёд по кабинету. – Ну что ж, тоже аргумент! И довольно, знаете ли, весомый…

Задетый, не столько словами, сколько тоном, каким они были произнесены, да ещё и обидной этой усмешечкой, Бугров отбросил к чертям собачьим всю свою дипломатичность.

– Это ошибка! – твёрдо проговорил он, вставая. – Я не знаю пока, в чём они там ошиблись, в институте, но я убеждён, что в скором времени всё выяснится. Подумать только, кроманьонка… и свыше ста тысяч лет! Знаете, это даже не смешно…

– Не смешно, – согласился профессор, в задумчивости останавливаясь у окна. – Значит, вы полагаете, что произошла ошибка?

– А вы, Виталий Павлович? Неужели вы хоть на секунду могли в этом усомниться?

– Ну, не знаю, не знаю…

Профессор вновь вернулся к столу, сел.

– Я ведь всё о серёжке этой думаю…

– Ну, знаете! – Бугров, как себя не сдерживал, всё же не смог удержаться от улыбки. – Вы это серьёзно, Виталий Павлович?

– Вполне!

Дверь кабинета вдруг широко распахнулась, и на пороге его возник донельзя возбуждённый директор лагеря. Его багровая одутловатая физиономия была густо усеяна крупными каплями пота.

– Скорее, там… там драка! – слова давались директору с трудом, бежал, видно, всю дорогу, запыхался с непривычки. – Студенты ваши и шпана эта, приезжая…

* * *

Идти было трудно. Коварная зыбь, почти неприметная сверху, то и дело преподносила нам свои неприятные «сюрпризы». Витьке, идущему первым, доставалось больше всего.

– Давай сменю, Сусанин! – предложил я, после того, как мы с Жоркой в очередной раз вытащили Витьку из грязевой купели. – Сменить?

Но он лишь упрямо мотнул головой и вновь двинулся вперёд. Я шёл вторым, Жорка третьим. За нами шли девчонки. Сергей замыкал колонну.

Вдруг Витька остановился, как вкопанный.

– Ты чего? – спросил я, едва не ткнувшись ему в спину. – Чего стал?

– Тс-с! – прошипел Витька сдавленным каким-то голосом, и, крепко ухватив меня за плечо, добавил: – Смотри! Да не туда смотри, вперёд! Видишь?!

И я увидел. И все мы увидели…

Метрах в пятидесяти впереди нас стояло огромное коричнево-чёрное животное, отдалённо напоминающее, то ли носорога, то ли бегемота, а скорее, их обоих сразу.

– А вон ещё один! – зашептал Витька, жарко дыша мне в ухо. – И ещё… Что делать будем?

– Носороги, что ли? – пробормотал Жорка себе под нос. – Даже нет, не носороги, а эти… ну, как их…

Но я то видел, что никакие это не носороги, и даже не «эти, как их»… Никогда, даже во сне кошмарном, не видывал я подобных чудищ… и в то же время было в их облике что-то, неуловимо знакомое мне. Так, будто я их всё же видел когда-то, где-то…

Вот только где и когда?

И тут я вспомнил. И где я их видел, и когда…

Всё вспомнил…

И весь похолодел от внезапной догадки, молнией озарившей мозг.

Догадки настолько страшной, настолько неправдоподобной, что я и сам-то не поверил в неё до конца. И всё же так тягуче и противно заныло под ложечкой, и ноги мои сделались вдруг какими-то ватными, что ли…

Я оглянулся, окинул взглядом всех наших и… ничего им не сказал. Просто не смог сказать.

– Слушайте, как же мы пройдём-то? – жалобно проговорила Наташа. – Я их боюсь! Ой, мамочки!

Ближайшее животное, чуть приподняв тупую уродливую свою башку, посмотрела в нашу сторону. Низкий утробный рёв, казалось, потряс воздух.

Витька испуганно попятился, налетел на Жорку и вновь замер.

– Слушайте, давайте лучше назад, а? – сдавленно прохрипел он. – Ну, их?

– Что, страшно стало? – спросил Серёга, тоже, впрочем, вполголоса.

– Связываться неохота!

Мы были того же мнения, а потому спорить не стали, и все дружно сделали поворот на сто восемьдесят градусов. Но тут Витька обнаружил вдруг в сплошной стене леса широкий разрыв, вероятнее всего, след давнего какого-то пожара. Остальные тоже заметили эту поляну и почти рысью дружно устремились туда.

– Перекур! – прохрипел Витька, с наслаждением плюхаясь в сочную густую траву. – Падаем, братва, где стоим!

Вконец обессиленные, перемазанные с ног до головы, аки черти болотные, мы с превеликой готовностью последовали его примеру. Некоторое время все молчали, как бы заново осмысливая всё произошедшее.

Витька вытащил из кармана сигареты, огорчённо хмыкнул, увидев, во что превратила их болотная грязь и тина, потом всё же принялся аккуратно раскладывать мокрые табачные комочки на горячем плоском камне, одиноко торчащем посреди травы.

Жоркины сигареты оказались сухими. Забыв о спичках, он радостно сунул одну сигарету в рот, другую молча протянул Витьке. Потом хлопнул себя по карманах в тщетных поисках спичек, вспомнил об их отсутствии и лишь молча и тяжело вздохнул.

Мы продолжали хранить упорное молчание. Первым не выдержал Витька.

– Куда это мы попали, а? – Он сел, внимательно осмотрелся вокруг, потом озадаченно почесал затылок. – У кого есть какие соображения?

Да не было ни у кого никаких соображений! Ни у кого, кроме меня. У меня, впрочем, тоже их не было.

– Кошмар какой-то! – сказала Наташа. – Слушайте, а, может, это и вправду Африка? Как ты думаешь, Серёжа?

– Может и Африка, – задумчиво произнёс Сергей, глядя, почему-то в мою сторону.

– Не ходит, дети, в Африку гулять! – сказал Витька и как-то, не вполне натурально засмеялся. – Вы что это, серьёзно?

Сергей ничего ему не ответил. Да и остальные тоже…

– Да нет же, быть этого не может! – Витька ожесточённо почесал затылок. – Это, наверное…

– Наверное, что?

Теперь уже Витька ничего не ответил.

– Да… – сказал Жорка, снова пряча сигареты в карман рубахи. – Что-то тут не так, а вот что тут не так…

– Это ты верно подметил, – произнёс Витька. – Хотелось бы ещё уточнить, где мы очутились?

– А чёрт его знает!

– Чёрт, может, и знает! – Витька вздохнул и, наконец-таки, тоже посмотрел в мою сторону. – Ну, а ты чего молчишь, Санёк? Ты что-нибудь понимаешь?

– Понимаю, – сказал я и сам удивился тому, как звучит мой голос, ровно и почти спокойно. – Более того, я даже знаю, где мы.

Теперь все уже смотрели на меня. И Ленка тоже.

– Ну и… – нетерпеливо произнёс Витька. – Где?

Не отвечая, я смотрел на Ленку. Боже, в её глазах можно утонуть! И с какой надеждой она сейчас смотрит в мою сторону… так, будто в моих силах хоть что-нибудь изменить…

– Ну же! – Витька схватил меня за плечо, встряхнул. – Что ты резину тянешь?! Говори!