деревянное корыто. Особо обращает на себя внимание не имеющий аналогов огромный каменный «молот» весом 40 кг; предполагается, что он служил ударным элементом какого-то механического сооружения. Техника и технология добычи руды, а также массовые находки идентичны комплексам, открытым в Абхазии и Раче. Это обстоятельство позволяет датировать Зааргашское месторождение примерно тем же временем, что и другие (Чартолани Ш.Г., 1988).

Наконец, недавно были открыты древние выработки в юго-восточной части Закавказья, на территории Нахичевани; самая древняя из них — Вайхнер (первая половина II тысячелетия до н. э.). Здесь обнаружены неглубокие овальные ямы; в отвалах же были куски пустой породы, каменные молоты, сероглиняные сосуды. Эти находки определили время эксплуатации рудника (Бахшалиев В.Б., 1985; 1986, с. 10).

Для получения высококачественных бронз начинает широко использоваться олово (в III тысячелетии до н. э. изделия изготовлялись почти исключительно из мышьяковистой бронзы); особенно это касается южных районов Закавказья; достаточно сказать, что 80 % всех проанализированных предметов первой половины II тысячелетия до н. э. из памятников Армении отлиты из оловянистой бронзы. Более сложная картина наблюдается в Грузии; если в Квемо Картли (Триалети, Сабит-Ахча, Зуртакети, Шулавери) и Месхети в основном применялась оловянистая бронза, то в Шида Картли (Нули, Квасатали, Метехи) нет единой тенденции: в Нули, например, по старой традиции преобладала мышьяковистая бронза, в Квасатали — и та и другая, а в Метехи и на ряде других памятников — оловянистая бронза. Более высокая стадия металлургии знаменуется также другими достижениями — вводятся в производство новые виды сплавов на основе комплексных лигатур (свинец, сурьма, цинк, комбинированные с мышьяком и оловом). Таким образом, спецификой металлопроизводства этого периода становится использование оловянистой бронзы и многокомпонентных сплавов. А это в свою очередь свидетельствует о том, что мастера-металлурги постепенно постигают изменения свойств металла в зависимости от того, какой минерал и в каких пропорциях добавляется к шихте.

Изменяется и химическая характеристика металла, указывающая на новые адреса рудной базы. Если в III тысячелетии до н. э. эксплуатировались месторождения с низким содержанием никеля в границах Армянского нагорья, то с начала II тысячелетия до н. э. параллельно начинают разрабатываться высоконикелистые месторождения; они локализуются в границах Передней Азии. Следовательно, происходит переориентировка кавказских металлургов на более далекие сырьевые базы. Такая ситуация могла возникнуть лишь на основе сложной и четкой организации добычи и переправки металла на большие расстояния.

Бурного расцвета достигает ювелирное дело, которое выделяется в самостоятельную отрасль металлообработки. Особенно ярко это прослеживается на памятниках триалетской культуры с их великолепной серией изделий из драгоценных металлов, таких, как чаши, кубки, шкатулки, навершия штандартов, фигурки животных, бусы, булавки и пр. Все они отличаются отточенностью, совершенством форм, свидетельствующими о высоком искусстве мастеров, чьи творческие искания, изысканный вкус и тончайшее чувство материала заложили основы чеканного искусства Кавказа (Джапаридзе Н.О., 1988). В процессе развития постепенно вырабатывается своеобразный стиль: наряду с грануляцией, пунсоном, филигранью используется инкрустация; это придает изделиям самобытность и изысканность. Мастер находится в постоянных поисках новых пластических форм и особое внимание уделяет внешнему виду предмета. Форма и орнамент предмета подчиняются принципу «золотого сечения» (Джапаридзе Н.О., 1981, с. 23). Создается своеобразный цветной декоративный стиль.

Ювелирные изделия отличаются также разнообразием, сложностью и высоким уровнем техники обработки. Установление технологии процесса их изготовления показало, что для технического оснащения использовались специальные инструменты: деревянные сердечники, токарно-давильные станки, измерительные и режущие инструменты и др. Уникальной находкой в этом плане является резец для обработки золота и серебра из погребения ювелира в Авневи (Тавадзе Ф.Н., Сакварелидзе Т.Н., 1959, с. 27).

Технология металлообрабатывающих процессов и степень ее продвинутости восстанавливаются преимущественно по конечной продукции; ввиду слабой изученности поселений находки остатков этого производства составляют исключение, в то время как более ранние и более поздние мастерские хорошо известны. Прямым свидетельством металлообработки является лишь упоминавшийся «дом литейщика» на поселении Узерликтепе, где найдены глиняный тигель и кусок шлака. Имеется также упоминание, что на поселении Кюльтепе II зафиксированы следы металлообрабатывающей мастерской, где найдены глиняные тигли, сопло, молотки (Алиев В.Г., 1983, с. 17).

Таким образом, занятая в металлургическом производстве большая армия специалистов-профессионалов обеспечивала такие процессы, как разработка и обогащение руд, выплавка металла, приготовление сплавов, изготовление литейных форм, ковка, чеканка, шлифовка и очистка изделий, поиски и отделка драгоценных камней для инкрустации и др. Естественно предполагать, что мастера-металлурги не были заняты в сфере базовых отраслей хозяйства, а работали на общину, также на заказ и на рынок.

Большие перемены наблюдаются и в области гончарного производства. С начала III тысячелетия до н. э. коренным образом меняется облик посуды — возникают новые формы и приемы орнаментации, среди которых особенно примечательны роспись, резной и точечный орнаменты. Последние заметно совершенствуются на протяжении периода средней бронзы: если на ранних этапах они наносились резцом небрежно, то позднее появились штамп в виде «шагающей гребенки» и циркуль для разметки поверхности сосуда и последующего нанесения орнамента. Часть сосудов теперь изготавливается на гончарном круге. По-видимому, опыт керамистов, работавших на вращающемся станке, был заимствован ювелирами, так как чаши и кубки из драгоценных металлов сделаны по тому же принципу. Гончарное дело требовало высокого мастерства. Керамисты использовали набор рецептов глиняного теста (только посуда Алазанских курганов, например, была сформована из четырех его видов), осуществляли разнообразный обжиг на окислительном и восстановительном огне, применяли обработку поверхности сосудов шлифовкой, ангобированием, резьбой, штамповкой и росписью.

Значительные достижения имели место и в других отраслях ремесла. Деревообрабатывающее дело обслуживало различные стороны быта, а также потребности заупокойного культа. Для погребения рода-племенной знати сооружались громадные срубы (Марткопи, Бедени, Цнори); огромные камеры или залы перекрывались сложными бревенчатыми конструкциями (Учтепе, Триалети, Зуртакети и др.). Бревна транспортировались на большие расстояния. Достаточно сказать, что для оформления могилы третьего Учтепинского кургана в безлесную Мильскую степь было издалека завезено около 100 восьмиметровых стволов можжевельника (Иессен А.А., 1965в, с. 168).

Для перевозки продуктов земледелия, транспортировки скарба и продуктов на кочевья и обратно, доставки леса и камня для сооружения оборонительных стен, домов и могил использовались четырехколесные арбы, для погребения знатных лиц изготовлялись специальные траурные ложа и колесницы; некоторые из них украшены искусной резьбой. Плохая сохранность дерева лишает возможности всесторонне охарактеризовать эту отрасль ремесла, хотя ряд столярных операций четко восстанавливается по находкам (Мелитаури К.Н., 1969). Изготовлялись также деревянные ткацкие станки, различная мебель (столики и пр.), посуда, шкатулки и др. Наконец, на почетное место деревообрабатывающего ремесла указывают находки в богатых могилах металлических топоров и долот (Бедени, Марткопи, Шулавери, Кировакан). Скорее всего, эти предметы символизировали покровительство ремеслам со стороны погребенных в этих могилах владык.

В беденских гробницах обнаружены ковры, льняные и шерстяные