ничего не удалось, пока она не наткнулась на еле заметную, деревянную дверцу в стенах подвала, закрытую на железную задвижку. По телу пробежали мурашки, почему-то эту дверь совсем не хотелось открывать, даже дотрагиваться до нее. Но самая обыкновенная нужда в полезных вещах для ее похода заставила поднять задвижку вверх.

Первым делом послышалось капание воды, падающие на что-то металлическое. Возможно, снег таял и каким-то образом попадал внутрь.

Дзынь, дзынь, дзынь

Коридор был узкий, чуть больше метра в ширину. Внутри стенок прохода, идущего куда-то вперед, Саша увидела выбитые отверстия, напоминающие книжные полки, в которых по несколько пар лежали сапоги разных размеров, от взрослых до детских. Она шла все дальше, и насчитала более десятка пар обуви, покрытых пылью и паутиной. Одни были уже изношены до дыр, другие выглядели достаточно недурно. Возле некоторых из них лежали часы, ключи и еще много всякой всячины. Саша продолжала идти, пока не увидела еще одну дверь, похожую на предыдущую, с железной задвижкой. Она вновь дотронулась до задвижки…

Желтоватый свет упал на крохотное помещение, где в одной куче лежали кости и черепа людей. Одни из них были прислонены к стене, другие просто лежали на полу. Саша отчетливо увидела несколько детских скелетов, лежащих вперемешку со всеми. Она не выдержала, тут же закрыла дверь и оперлась на стену. Ее дыхание участилось, сердце застучало со взбесившейся скоростью, словно она пробежала одним махом десятки километров. Ей было страшно. Она поспешила обратно, держа в дрожащих руках свечу, которая грозилась выпасть из ее ладоней с каждым шагом. Обувь и прочая утварь, напоминали безмолвных и неодушевленных зрителей, наблюдавших за ее побегом. Через секунду узкий коридор вновь погрузился во тьму, в которой он уже обитал долгие годы.

Саша устроилась в углу, укрыв себя плащом. Свет свечи не дотягивался до трупов в центре подвала, она четко знала, где именно они лежат и не спускала с них глаз. Она вспоминала рассказ отца, с чего началась Катастрофа, вспомнила про вирус, оживляющий мертвецов, чья цель была только одна – убить тебя. Также папа говорил, что так называемые «зараженные», давно погибли и вирус умер вместе с ними. Но сейчас Саша так боялась, что они вдруг зашевелятся, встанут и пойдут… Но выхода не было: либо сидеть здесь, бояться трупов в тепле, либо снаружи, где бушевала ночная снежная буря, сметающая все на своем пути. Саша осознала, что, если бы не этот маленький домик с его жуткими секретами в подвале, сегодняшнюю ночь она бы не пережила.

Она размышляла о завтрашнем дне, думала, как будет пробираться дальше к югу, к той самой реке, о которой говорил дядя Виктор. Неизвестно было, сколько еще предстояло идти, но ощущение, что она совсем рядом с этим местом не покидали ее.

При мыслях о заветном месте глаза Саши постепенно закрывались, и она медленно погрузилась в сон.

20. Станислав Фаррум

Еще несколько дней назад Леонов Алексей был одной из частичек воспоминаний жизни, которую он потерял уже давным-давно. Когда Стас увидел своего бывшего педагога в той хижине впервые за двенадцать лет, ему показалось. что он увидел призрака. Стас, в отличие от своего босса, не верил во всю эту чушь с дядей, который присматривает сверху за родом человеческим, ибо как объяснить, что много лет назад назад этот самый Бог, наверное, решил сходить на свою райскую кухню, заварить кофе и за это время прозевал проклятый конец света.

Хорошо, что Гордей мыслей не читает, иначе уже давно бы лежал под землей вместе с теми двумя…

Стас подошел к грузовику – его сегодняшней «ночной усыпальнице», как любил подшучивать последние несколько часов Ваня, когда узнал, где тот будет сегодня спать. Кроватей, – так они называли кучу тряпья и хлама собранных в одном месте – у местных было недостаточно для размещения дюжины человек, приехавших сегодня утром, Стас оказался как раз одним из тех, кому выпало провести ночь в грузовике, ну и мимоходом побыть в роли охранника содержимого груза. Он забрался на место водителя, положил ноги на приборную панель, а кожаную куртку под голову. В кабине было прохладно, но, благо, куча теплой одежды согревали на ура, но вот наличием свободного пространства похвастаться было нельзя: его два метра роста, как никак, давали о себе знать. С горем пополам Стас умудрился втиснуться на два передние сиденья, поджав ноги. Он пытался заснуть, но поток мыслей, словно марш протеста не давал покоя: он размышлял о загадочном исчезновении трупа Алексея Ивановича и той самой девчушки, которую отпустил в лес, совсем одну.

Надо было взять ее с собой. На кой хрен отпустил? Может Гордей и не тронул бы ее…хотя зная его уже не первый год…он способен на что угодно.

И действительно, за вот уже почти пять лет с Гордеем, Стас так и не понял его натуру, и кем он на самом деле является – психопатом, помешавшийся на библии, или гением, с сильной верой в Бога? В любом случае, одного у него было не отнять – он чертовски умен, но порой поступки, совершаемые им, были чересчур зверскими и беспощадными, нехарактерные человеку со здравым смыслом. Взять хотя бы сегодняшнее утреннее шоу, которое он устроил…

Размышления прервал громкий стук в дверцу грузовика, от которого Стас вздрогнул и выругался. Подняв голову, снаружи он увидел Ивана, все с тем же вечно настороженным и перепуганным лицом. Стас не стал выходить из грузовика, не желая холоду в очередной раз цапать его без причины, и предпочел открыть окно.

– Чего тебе? Только быстрее давай, дует.

– Ты рано улегся, там еще начальник речь собирается толкать местным.

– А мне какое дело? Я его речи заранее все знаю. Будто там новое чего будет.

– Ну, дело такое, что он попросил тебя лично присутствовать.

– Это еще зачем?

– Мне почем знать? Сказал тащить тебя в хижину, вот я и тащу. Так что давай, вставай уже, я тебя там подожду. Сука, холодно как.

Скрипя зубами от недовольства покидать теплую и уютную кабину грузовика, Стас открыл дверцу грузовика и почувствовал ледяной мороз, обжигающий щеки.

– Черт бы его побрал. Ладно, двинули.

Гордей стоял там же где и Виктор каких-то несколько дней назад, на крыльце дома. Рядом с ним были вооруженные охранники, осматривающие постепенно прибывающую кучку людей – жителей деревни. На лице каждого читалось удовлетворение: их желудки сыты, дети радовались, прыгали и бегали, поскольку избавились от неприятных ноющих ощущений