Охранники коротко кивнули мне, прежде чем открыть дверь в кабинет Маркуса, и отошли в сторону. Моя улыбка была скорее гримасой, но на меня нахлынул восторг, когда я увидела, что стою рядом с огромной массой, которой был Леон.

Эйден одарил меня легкой, успокаивающей улыбкой, когда Охранники закрыли дверь, но в тот момент, когда я повернулась к Маркусу, я похолодела. Он выглядел разъяренным.

Такие яркие эмоции я видела у него впервые. Я оказалась в центре гигантского гребаного фейерверка.

– Прежде всего, я рад видеть тебя живой и здоровой. – Его взгляд упал на мою шею и руки. – Ну, почти.

Я ощетинилась, но мне удалось удержать рот на замке.

– Твой поступок показал, что ты абсолютно не заботишься ни о своей жизни, ни о жизни других…

– Я забочусь о жизни других!

Эйден бросил на меня предупреждающий взгляд.

– Идти за даймоном, любым даймоном, неподготовленной – высшее безрассудство и идиотизм. Ты должна думать о последствиях. Кем бы ты ни была, кем бы ни стала, я не могу выразить, насколько безответственны твои действия… – Маркус продолжал, но в этот момент я отключилась.

Я задалась вопросом, как долго Леон знал, кто я. Люциан сказал, что только он и Маркус знали о том, что Пипери сказала маме, но нет. Леон был первым, кто встал на мою защиту, когда я вернулась в Ковенант. Он всегда знал? Я посмотрела на дядю, не особо обращая внимания на то, что он говорил. Всегда есть шанс, что они нечестны со мной. Черт, Люциан и Маркус нечестны во многих вещах.

– Если бы не Сет, ты была бы мертва или еще хуже. И твоего друга, мистера Николо, постигла бы та же участь.

Во всяком случае, где, черт возьми, был Сет? Я ожидала, что он тоже будет на этой встрече.

– Тебе есть, что сказать в свое оправдание?

– Гм… – Я бросила быстрый взгляд на Эйдена, прежде чем ответить. – Это было действительно глупо с моей стороны.

Маркус изогнул идеально ухоженную бровь.

– И это все?

Я покачала головой.

– Я не должна была этого делать, но не жалею. – Сглотнув, я наклонилась вперед и положила руки на стол Маркуса. – Я сожалею, что Калеб получил травму, а другой даймон сбежал, но она была моей матерью, и я за нее отвечала. Ты не понимаешь, но я должна была это сделать.

Он откинулся на спинку стула, изучая меня.

– Хочешь верь, хочешь нет, но я понимаю. Это не оправдывает твоих действий, но я понимаю твои мотивы.

Удивленная, я откинулась на стуле. Тишина.

– Александрия, многое изменилось. Даймоны научились превращать полукровок. Мы теперь должны быть готовы ко всему. – Он сделал паузу. – Совет созывает специальное заседание на время ноябрьской сессии в Нью-Йорке для обсуждения стратегий. Поскольку ты была свидетелем, тебе придется присутствовать. Твои показания помогут решить, как Совет будет действовать против новой угрозы.

– Мои показания?

Маркус кивнул.

– Ты теперь знакома с планами даймонов. Совет должен услышать именно то, что тебе сказали.

– Но это была только мама… – Я замолчала, не зная, как много знал Леон.

Мой дядя, казалось, понял.

– Весьма сомнительно, что Рашель знала об обращении полукровок. Скорее всего, она видела, как это делал другой даймон. Она хотела тебя… по своим собственным причинам.

Эта мысль мне понравилась. Исходя из того, что она сказала, казалось, что был какой-то большой генеральный план – больший, чем бред группы ее веселых психов. Оставался Эрик; он все еще был там, напитанный эфиром Аполлиона. Только Боги знали, во что он ввязался.

– Нам нужно еще кое-что обсудить. – Он снова обратился ко мне. – Я встречался с Эйденом и оценил твой прогресс.

Я старалась говорить смело и уверенно.

– На меня можно положиться.

Маркус выглядел удивленным.

– Эйден сказал, что ты достаточно продвинулась для того, чтобы продолжить обучение в Ковенанте. – Он взял страшную папку и открыл ее. – Ты хорошо разбираешься в технике защиты и наступательного боя, но я вижу, что ты не приступила к тренировкам силата и защите от стихий. Ты даже не посещала занятия по разведке и базовой технике охраны…

– Я не хочу быть Охранником, – отметила я. – И я могу наверстать упущенное. Знаю, что могу.

– Твои желания на данном этапе не важны, Александрия.

– Но…

– Эйден согласился продолжить обучение, – Маркус закрыл папку, – на протяжении всего учебного года. Он верит, что ты сможешь полностью наверстать упущенное.

Я изо всех сил старалась не смотреть на Эйдена, но это оказалось очень сложно. Когда начнется школа, Эйден не сможет продолжать наши тренировки. Он будет занят как Страж полный рабочий день. Отказ от свободного времени ради меня должен что-то значить.

– Я должен быть честным, Александрия. Не уверен, что этого достаточно, но я должен принять во внимание все, что ты сделала. Даже при отсутствии занятий и опыта, ты доказала, что твои способности… выходят за рамки некоторых наших опытных Стражей.

– Что?

Маркус искренне улыбнулся. Сейчас он так сильно напоминал мне маму. Я больше не могла бороться. Пресловутая стена между нами рухнула. Следующие его слова развалили ее остатки окончательно.

– Если ты сможешь закончить школу весной, я уверен, ты станешь выдающимся Стражем.

Ошеломленная, я уставилась на него. Я ждала, что он попытается отослать меня обратно к Люциану и что я окажусь под колпаком Совета задолго до того, как мне исполнится восемнадцать. Но тот факт, что Маркус сделал мне комплимент, сбил меня с толку.

Наконец я смогла говорить.

– Значит… я могу остаться?

– Да. Когда начнутся занятия, тебе придется потратить дополнительное время, чтобы догнать остальных.

Крошечная часть меня хотела подпрыгнуть и обнять этого мужчину, но так делать не круто. Поэтому я совершенно спокойно произнесла:

– Спасибо.

Маркус кивнул.

– Мы с Эйденом разработали соглашение о том, чтобы ты разделила обучение с Сетом. Мы решили, что так будет лучше. Есть вещи, для которых Сет подойдет лучше.

Я была слишком счастлива из-за того, что мне позволили остаться, и не волновалась о том, чтобы проводить время с Сетом. После трех лет нахождения в подвешенном состоянии и непонимании того, что будет дальше, я чувствовала облегчение и волнение.

Я нетерпеливо кивала, пока Маркус обрисовывал план моих занятий с Эйденом и Сетом.

Когда встреча с Маркусом заканчивалась, мне все еще хотелось обнять его.

– Это все?