– Все серьезно, – сказал он.

Вот уж точно, этого я не могла предположить. Я думала, что это так, интрижка. Но теперь даже и не знала, лучше это или хуже.

Все происходило будто не со мной. Словно я смотрела кино и героиня должна была задать вопрос:

– И давно это у вас?

– Нет, только на этой неделе. Мы допоздна работали, готовились к открытию салона и…

Я остановила его жестом, детали мне были не нужны.

– Все началось на этой неделе и все уже серьезно? – Мне удалось придать голосу издевательский тон.

– Мы с Долл знакомы много лет. Я, конечно, и думать не мог, что такое возможно.

Да, разумеется, суть в том, что любой здравомыслящий мужчина предпочел бы мне Долл. И тут он подумал о сексе или о чем-то еще, не знаю, но по его лицу расплылась улыбка.

– Да имей же совесть! – закричала я.

Других слов у меня просто не было. Так что я вскочила и ушла, оставив его разбираться с чеком.

Полчаса назад я казалась себе такой повзрослевшей, с новой прической и в новой одежде, а теперь я сидела в автобусе, ехала домой и словно вернулась в день первой школьной дискотеки, когда мальчишки наперебой приглашали Долл потанцевать, а я стояла одна, словно невидимка.

Большие голубые глаза Долл округлились, когда она открыла дверь и увидела на пороге меня. Она явно ждала Дейва. Видимо, они договорились встретиться после его разговора со мной. Они что, хотели обсудить мою реакцию на новость? Или планировали просто подняться наверх и трахнуться?

– Просто так случилось… – произнесла Долл.

– Как «так»?

– Ты что, правда хочешь знать?

– Не-е-ет!

Она огорчилась, увидев, как сильно я расстроена.

– Зайди, нам надо поговорить, – она коснулась моей руки.

Я оттолкнула ее руку.

– Не о чем тут говорить, – с горечью сказала я.

– Прошу, не заставляй меня выбирать, – заныла она.

– Не смей сваливать на меня вину, словно ты – злополучная жертва.

– Злополучная?

– Значит «несчастная».

– Прости меня, – сказала она. – Я предполагала, что ты рассердишься, но я подумала…

– Что ты подумала? Что я благословлю вас? – Я рассвирепела. – Какие проблемы, Долл! Вот тебе мой жених! Бери, пожалуйста, пользуйся в свое удовольствие! Ты же всегда все делаешь только в свое удовольствие. Ты всегда берешь, берешь, берешь, у тебя же все просто, да? Ой, мне нужно вот это, и вот это, и дайте мне вот это, и да, я возьму оба цвета! Да, и пожалуйста, пусть кто-нибудь другой за все это заплатит…

– Ах ты дрянь! – воскликнула Долл. – Да я хоть раз в жизни что-то взяла у тебя?

– Мои контрольные, мои идеи… моего чертова жениха! – крикнула я.

– Да он же тебе был не нужен! – сказала Долл.

Здесь она была права, и она это знала. И то, что она воспользовалась моим доверием, чтобы себя оправдать, показалось мне последней каплей вероломного предательства.

– Не уходи, прошу тебя, Тесс! – Она бежала за мной по дороге. – Ты найдешь свою мечту, я знаю, что найдешь…

– Зачем? – обернулась я к ней. – Чтобы ты смогла у меня ее забрать?

– Это нечестно!

Она остановилась.

Я продолжала идти, в глубине души надеясь, что она пойдет за мной и дальше. Но она не пошла. И потом, позже, она не пришла ко мне мириться.

До этого мы с ней крупно поссорились всего один раз. Нам было по восемь лет, и Долл вдруг объявила, что теперь ее лучшая подруга – Чериз Маккари.

– Без нее тебе будет лучше, – сказала тогда моя мама.

– Да, мама, может, ты и была права, – прошептала я. – Только теперь у меня не осталось вообще никого.

2005 г.

ГУС

– Тебе нравится быть отцом? – спросил меня Маркус.

Мы смотрели, как моя двухлетняя дочь Флора в одном подгузнике и розовых резиновых сандаликах подошла к кромке воды. Она присела с тем удивительным чувством равновесия, которое развивают в себе дети, едва научившись ходить, и стала набирать воду в пластмассовое желтое ведерко.

Маркус пригласил нас на воскресный обед в свой новый дом на побережье в Уитстейбле. Старую рыбацкую хижину, переделанную в жилой дом, он купил, чтобы иметь возможность отдохнуть на выходных и вырваться из своего новомодного лофта в историческом центре Лондона. Он работал в большой юридической фирме в Сити, где ему вот-вот должны были предложить стать партнером. Его зарплаты хватало на роскошную жизнь, а щедрые годовые бонусы он вкладывал в престижную недвижимость. Финансово он был не просто гораздо благополучнее меня, мне до такого уровня было не добраться никогда в жизни. Но я уже успел стать отцом. Нельзя сказать, что мы неистово соперничали, но всегда сравнивали свои достижения друг с другом.

– Безусловно, – ответил я.

– Но разве это не мешает тебе заниматься некоторыми вещами? – спросил он, подняв камушек и запустив его по воде. Мы оба смотрели, про себя ведя подсчет прыжкам. Раз-два-три-четыре-пять-шесть-семь.

Я хотел бы, конечно, сказать, что теперь мы не занимаемся сексом прямо в ложе оперного театра, но знал, что это будет уже не дружеский мужской разговор, а бахвальство.

Я тоже подобрал камушек и запустил его по воде. Семь.

– Ты просто начинаешь по-другому думать, – сказал я. – Твои потребности оказываются гораздо менее важными в сравнении с потребностями ребенка.

– Каким образом? – спросил Маркус, как опытный адвокат на перекрестном допросе.

Я снова подобрал камушек, потом бросил его, поскольку он оказался недостаточно плоским, и все думал, как же ему лучше объяснить.

– Ну, например, я рассчитывал, что, как только начну зарабатывать, мы поедем в отпуск в Италию. Но Флоре было бы не очень весело мотаться с нами по древним храмам. Честно говоря, здесь она точно так же счастлива, как была бы на Мальдивах, в дорогом отеле, – добавил я, вспомнив, что Шарлотта как раз собиралась отправиться на Мальдивы, пока не представила себе десятичасовой перелет с Флорой на руках.

– То есть ты ни о чем не жалеешь?

– Нет, – подтвердил я.

Не знаю, как бы он отреагировал, если бы я ему рассказал, что больше всего я жалею, что кончился мой отпуск по уходу за ребенком. Перед тем как начать общую хирургическую практику, я взял отпуск по уходу за ребенком, и оказалось, что поддержание домашнего очага – это гораздо более вдохновляющее занятие, чем я представлял. Я записался в группу занятий для малышей, и мы два раза в неделю ходили туда с другими мамами и младенцами, где удивленные детки сидели на коленях родителей и под стишки и песенки вращали ручками и ножками. Днем я с удовольствием ходил с Флорой на рынок, перед самым закрытием, и показывал ей настоящие фрукты и овощи, которые любит есть Большая Голодная Гусеница. Каждый день я готовил для Шарлотты вкусный ужин и старательно делал пюре из органических продуктов для Флоры, когда пришла пора вводить прикорм. Когда я принес на занятия в группу печенье собственного приготовления, то сразу же стал, по словам Шарлотты, «всеобщим любимцем».