– Глупышка, – я увидела то же жуткое сияние в его глазах, с которым я встретилась в первый раз на поляне. – Ты так и не поняла? Меня не интересует отель, – он склонил голову и позволил лунному свету упасть на его лицо. – Мне нужна тьма, которая чернее всего, что ты можешь себе представить, и которая даст мне бесконечную силу.

Осознание всех его планов поразило меня так сильно, как будто Карлссон ударил меня по голове молотом Тора. Арон никогда не скрывал, насколько все темное очаровывало его. И только сейчас до меня дошло, что только магические существа могут видеть других волшебных существ, когда они невидимы, я должна была понять раньше! В отличие от всех остальных, Арон видел Гюнтера на стоянке…

– Вы темные эльфы!

– Наконец-то дошло! – голос Арона звучал совершенно безэмоционально. – Мне было интересно, когда ты наконец поймешь. Ты не особо умна для светлого эльфа.

Я закусила губу. Ему не нужен был молот, чтобы разбить мое сердце.

– Прекрати эту пустую болтовню! Привяжи девчонку к стулу, чтобы она не доставляла хлопот! – приказал Карлссон Арону. Он нахмурился, когда я начала тяжело дышать. – Лучше всего заткнуть ей рот кляпом, чтобы она не кричала и не выла нам в уши.

– Иди! – Арон подтолкнул меня к стулу, на котором недавно сидел его дядя.

– О нет, забудь об этом! – я развернулась к двери, но Арон схватил меня за запястье и так резко дернул назад, что я закричала.

Сволочь! Мы провели ночь вместе. Я ему доверяла. Я всхлипнула, но подавила слезы. Я ни за что в жизни не покажу ему, как сильно он обидел меня. Арон сначала связал мои руки за спиной, а затем привязал к стулу, не обращая внимания на проклятья, которыми я бросалась, пытаясь сопротивляться. Он засунул мне в рот тряпку. Я начала давиться, попыталась вытолкнуть ее языком, но не смогла. Из моего горла вырвался сдавленный звук.

Арон молчал. Его взгляд встретился с моим впервые с тех пор, как мы были в трейлере, и на мгновение мне показалось, что я вижу в нем слабое свечение.

– Ты наконец закончил? – отрезал Карлссон.

Арон кивнул, его взгляд снова остановился.

– Можем ли мы покончить с этим сейчас?

– Не торопись, – прорычал ему Карлссон. Его голос смягчился. – В конце концов, предвкушение – это величайшая радость. И полуэльф должна сначала узнать, почему я не могу ждать момента, когда Иггдрасиль умрет, – он расхаживал по трейлеру. – Не только потому, что тьма – мой эликсир жизни, но и потому, что она позволяет мне наконец отомстить твоему народу. Когда я, наконец, нанесу последний смертельный удар сегодня вечером, никого не будет рядом, чтобы помочь вам, группе глупеньких эльфов. Потому что я могу с гордостью сказать, что, кроме Иггдрасиля, я уничтожил все места, где в последние годы царила белая магия. Пришлось начинать с нуля. В конце концов, у меня ничего не было, когда закрылись врата между мирами. Но я не позволил этому остановить меня. Стоунхендж развален, Карнак и многие другие места тоже разрушены, – его торжествующая улыбка исчезла. – Мой народ веками страдал от твоего. Вы отняли у нас силу и заставили жить, как прокаженных, в подземных пещерах. Но это не навсегда, – Карлссон потер руки. – Что касается ночи, я позову троллей и других темных существ с гор, из них соберу армию и уничтожу всех вас. Хотя… – он сделал паузу, – почему я должен быстро избавлять вас от страданий? Будет намного веселее наблюдать, как вы беспомощно блуждаете в темноте, медленно умирая, – злобный смешок сорвался с его губ. Он посмотрел на свои золотые часы. – Теперь действительно пора идти. Прежде чем мы приведем сюда очаровательную Юлиану и перейдем к заключительному акту, я хочу немного освежиться.

– А что насчет девчонки? – спросил Арон. – Мне остаться здесь и проследить за ней?

– Нет, тебе не нужно быть нянькой. Рагнар останется здесь. Поляна также находится под охраной. Разве это не ужасная ирония судьбы? – Карлссон приблизил свое лицо к моему. – Если бы наши дорогие, залитые светом братья и сестры не выращивали эту изгородь, здесь не было бы полиции.

Хотя моя совесть и переполняла меня виной, я посмотрела на него, приподняв подбородок. Жаль, что у меня во рту был кляп! Я бы с удовольствием плюнула в его мерзкое лицо. И в лицо Арона. Я ненавидела его даже больше, чем его дядю. Как я могла быть такой глупой и влюбиться в него?

– Давай! Чего ты ждешь? – Карлссон подтолкнул Арона в направлении двери. – А ты, маленький светлячок! – он приподнял мой подбородок, и я была вынуждена смотреть в его глаза. – Наслаждайся сумерками в последний раз. Потому что после этого ты уже ничего не увидишь.

Дьявольский смех Карлссона все еще раздавался в моей голове, несмотря на то, что они покинули строительную площадку довольно давно. Дрожа, я смотрела в окно. Проклятые темные эльфы! Через кляп я могла дышать только неглубоко и со свистом. Я должна была избавиться от этой чертовой штуки, прежде чем просто задохнусь. Я огляделась в поисках чего-нибудь, что позволило бы мне разорвать узлы. В фильмах всегда валялось что-то острое неподалеку. К сожалению, здесь выбор был очень ограниченным: крохотный холодильник и шаткий стол с двумя пивными бутылками. И очки Карлссона. Здорово! Что мне с этим делать?

Я потянула за узлы. Но чем больше я сопротивлялась, тем глубже веревка впивалась в мою кожу. Но я была не против боли. Наоборот! Потому что, по крайней мере, это отвлекало меня от осознания того, что все, что мы с Ароном пережили вместе, было лишь частью плана его дяди. Он просто использовал меня. И скоро здесь появится мама, она отдаст Карлссону сердце лавы, и тогда все закончится.

В узкое окно я наблюдала, как серый вечер превращается в черную ночь. Время от времени я видела, как мимо проходит Рагнар. В какой-то момент я заснула, несмотря на свой страх.

* * *

Когда проснулась, мои руки, связанные за спиной, онемели. Как долго я здесь сижу? Время будто бы остановилось. Но мой боевой дух снова проснулся после того, как я вздремнула. Еще раз оглядев комнату, я увидела две пивные бутылки. Раньше мой разум был затуманен, иначе я бы сразу поняла, что с ними можно что-нибудь придумать. Если мне каким-то образом удастся добраться до них и разбить, я могу разрезать веревку осколком. По крайней мере, если я попаду по веревке, а не по запястьям. Отбросив мысль о том, как я корчусь от боли, истекая кровью, я уперлась ногами в пол. Стул подпрыгнул. Сработало. Я сделала несколько прыжков подряд. Но потом стул начал качаться и упал, а я беспомощно лежала на полу. Черт! Нельзя, чтобы они увидели меня такой. Должен быть какой-то способ выбраться из этого унизительного положения. Я так бешено стучала ногами в гневе, что проклятая веревка на моих запястьях давно должна была рассыпаться в пепел.

Серебряный лунный свет внезапно залил трейлер. Он так ярко отражался в стекле очков Карлссона, что мне пришлось ненадолго отвернуться.