Магомед сделал два выстрела – и был вынужден убраться, потому что стрелок обратил на него внимание и открыл огонь на прикрытие. А потом чеченцы ахнули из «РПГ», видимо, нашли-таки выход на крышу, – в ответ правительственные войска нанесли такой удар, что Магомеда в коридоре сбило с ног. На какой-то момент его обдало смертным ужасом, он подумал, что сейчас здание рухнет и он окажется погребенным под его завалами, но нет, здание советской постройки стояло. Только в коридоре ничего не было видно от пыли и дыма, и начали залетать пули, противно цвикая, – значит, обвалили часть стены.

Со второго этажа Магомед спрыгнул на тыльную сторону здания, там было все нормально, и даже машины стояли, только все было густо засеяно битым стеклом. В этот момент раздался чудовищный взрыв, дрогнула земля. Магомед оглянулся в сторону взрыва – для того чтобы увидеть неспешно встающее над крышами бурое облако. Это кто-то догадался и подорвал железнодорожный мост.

Кто-то прыгнул рядом, хрустнул сапогами по осколкам стекла. Это был один из чеченцев, глаза его горели недобрым огнем, что особенно убедительно смотрелось на грязно-белом от строительной пыли лице. Он вышиб окно у стоящего рядом пикапа и в несколько секунд завел двигатель.

– Что стоишь, садись! Сейчас джамаат соберем, охоту на них будем делать!

Магомед подумал, что не дело такое делать на родной земле, в родном городе – это чеченцу они не родные, а так лучше бы отпустить их восвояси…

Но он просто полез в кузов.

Остановленная подрывом моста колонна частично потеряла управляемость и под огнем начала распадаться. Часть пошла по проспекту Гамидова, часть попыталась прорваться по железнодорожным путям, а хвост колонны попытался прорваться по «Двадцати шести». Последних остановили и истребили полностью.

Магомед участвовал в охоте на промке и точно убил шесть человек, наверное больше, но он не был уверен. Но одного он спас.

Когда он увидел лежащего парня в камке – его, видимо, сбросило взрывом с брони, и он, оглушенный, так и остался, а остатки колонны ушли, – и увидел стоящего над ним бородача с ножом, в нем что-то перевернулось. Бородач успел произнести привычное при забое скота «бисмилло рахмону раджим», но перерезать горло не успел – подбежавший Магомед сильно ударил его по голове и направил на него свою «СВД».

– Стоять!

Бородач поднимался, глаза его были белыми от бешенства. К нему бежали его соплеменники, Магомед достал из кармана «эргэдэшку» и выдернул кольцо.

– Стоять, с…а.

Сразу стало как-то тихо… мертво тихо.

– Не дам…

– Он кяфир. Его надо принести Аллаху!

– Он не кяфир. Не русский. Он аварец, такой же, как я.

Люди молчали. Рядом догорал БТР.

– Мы больше не воюем с русскими. Это наша страна, – упрямо сказал Магомед, – самосуд делать не дам.

Еще неизвестно, чем закончилось бы, но к скоплению подошли еще несколько человек, явно местные.

– И верно, – сказал один из них, – с правоверным так нельзя. Э, пацан, ты правоверный?

Раненый кивнул, на лице его запеклась кровь.

– Есть шариат. Отдать в шариатский суд, пусть его судят и наказывают. А убивать нельзя, это не по шариату…

Магомед спрятал гранату и помог парню подняться.

– Давай… тут рядом больница…

Они выбрались из кольца враждебно настроенных к ним людей и побрели по разбитому городу. На улицах было много горящих машин и бронетехники, кто-то уже палил в воздух с криками «Аллаху акбар»!

– Эфенди… Вы должны знать кое-что, – сказал парень.

…

– Я не аварец. Я лезгин.

Магомеду вдруг стало очень стыдно.

– Ты дагестанец. Такой же, как я…

Исламский вилайят Дагестан…

После того как русская власть на Кавказе рухнула в считаные дни, в республики пришла власть национальная. Но она продержалась даже меньше, чем Временное правительство в семнадцатом, за сто лет до этого. Потому что люди не хотели демократии, люди хотели порядка. И демократию не положишь в рот. Удивительно, но несмотря на то, что люди смотрели телевидение и точно знали, что происходило и происходит на Ближнем Востоке, люди в дагестанских городах в большинстве своем относились к приходу исламских радикалов положительно, даже встречали их. Так было ровно по той же самой причине, почему сто лет назад не воспротивились приходу к власти большевиков – потому что большевики несли с собой порядок. После бардака многие стали ценить порядок, пусть жестокий, но порядок.

Вилайят Дагестан – это было государство без определенной территории, оно однозначно включало в себя Махачкалу, второй эпицентр ваххабизма был на севере, близко к линии размежевания, и включал в себя Буйнакск. На большей части горного Дагестана власть держали либо отряды самообороны в селениях, чаще всего основанные на базе бывших РОВД (в РОВД все равно служили свои, не с Марса прилетевшие), либо поднявшиеся в горы в родные селения отряды криминала, политических боевиков и просто отморозков, которым нечего было терять и больше не было работы. Все они уходили в горы и занимали оборону. Понятное дело, что «оборонцев» надо кормить, а земля Дагестана – это тебе не Краснодарский край, и толпы бездельников, которые хотят не только хлеба кусок, но и маслица на него, а то и икорки, сельское хозяйство, контрабанда и примитив типа выгона самогона не прокормят. Таким образом налаживались какие-то коммерческие, контрабандные связи, и на них ситуация как-то держалась. Пришлые тоже понимали, что они пришли на чужую землю, и это значило, что возбухать противопоказано.

Хотя и очень хотелось.

В Махачкале повторилась ситуация девяностых годов, когда отряды «Талибана», в основном состоящие из малограмотных молодых парней, говорящих на пушту, стали хозяевами почти двухмиллионного столичного города, в котором была даже Академия наук и в котором большинство говорило на дари. Хозяевами Кабула талибы были только пять лет, но крови за это время пролилось очень и очень много.

Прежде всего ваххабиты выпустили омру (указ), согласно которому, утверждая принцип «Ла иллахи илла Ллагъ», все органы власти, ранее существовавшие в Дагестане, объявлялись куфарскими и отменялись, равно как и все законы. Отменялась также Конституция, вместо нее – Коран, вместо законов – шариат, вместо судов всех уровней – исламские суды, возглавляемые Верховным кадием Дагестана. Главой государства стал валий виляйята. Вторым указом объявлялся «тотальный джихад» как внешним, так и внутренним врагам вилайята.