Аллаху акбар…

Все это выглядело бы как-то… несерьезно, что ли. Как детские заходы. Оставить сумку за таким-то дорожным знаком с указанием населенного пункта. Если бы не знать, что в этой сумке – пятьдесят тысяч долларов на продолжение джихада. И эта сумка была далеко не единственной.

А вы как думали? Что джихад – это отмороженные на всю голову фанатики-бессребреники? Прошли давно те времена, сейчас джихад – это большой бизнес. Монетизация – вот правильное слово. Те, кто идет в ногу со временем, монетизируют все, что делают, в том числе и джихад. Афганские талибы в девяностые уничтожали посевы опиумного мака, а сейчас падают в долю к наркоторговцам – это их монетизация. Боевики «Исламского государства» зарабатывают на всем, на чем можно – на нелегальной торговле нефтью, историческими артефактами, они захватывают города и систематически разграбляют их, в Мосуле в их руки попала часть золотовалютных резервов Ирака! В Мексике бойцы аэромобильных войск создали организацию киллеров, потом захватили картель, на который работали, и создали одну из самых опасных организаций Латинской Америки – «Лос Зетас». В Колумбии крайне левые партизаны выжили за счет того, что заключили соглашение с наркомафией и охраняют наркоплантации. Ну а на Кавказе боевики рассылают флешки, убеждая бизнеров и чиновников поделиться доходами. А так как Азербайджан намного благополучнее, чем Дагестан, там немало людей с деньгами, там немало людей, которые поднялись в эпоху дорогой нефти, имеют приличную недвижимость – просто странно было бы, если бы джихадисты из соседних республик не пришли окучивать такой перспективный рынок. Это закон расширения бизнеса, не более того.

Вот только Азербайджан – во время эпохи высоких цен на нефть – потратил на перевооружение более десяти миллиардов долларов. Одной из статей закупок были израильские беспилотники типа Searcher – старые, не сравнимые по возможностям с американскими Predator, – но надежные и рабочие. Один из них, – как раз и висел над районом, отслеживая место, где были оставлены деньги. И ожидая тех, кто за ними придет.

За деньгами боевики прошли более десятка километров. Сам процесс их изъятия был прост и будничен – просто один из боевиков оставил свое оружие товарищам, вышел и забрал сумку. А потом они пошли обратно, и беспилотник последовал за ними…

Появление в лагере денег от бизнеров вызвало вполне ожидаемый моральный подъем. Двоих братьев, выглядящих поприличнее, послали в ближайший магазин за продуктами. Конечно, питаться майонезом и разведенной в кипятке мукой романтично, но как-то глупо, когда у тебя на кармане пятьдесят штук. В Дагестане работу по снабжению находящихся в горах джамаатов выполняют легальные братья: в нужных местах закопаны или спрятаны в каменных россыпях большие ведра, братья регулярно оставляют там пропитание, а возвращаясь, находят плату – несколько крупных купюр. Поскольку у боевиков полно наличных, доставлять в горы продукты бывает очень выгодно, получается по двести-триста процентов прибыли. Предъявить таким снабженцам тоже нечего – формально они не совершают никакого преступления. Но в Азербайджане инфраструктура террора еще не была отработана, и потому приходилось идти в магазин самим.

К вечеру братья вернулись с полными рюкзаками провизии и тут же расстелили палатку и накрыли стол. Стол – типичный для таких дел: соки в пакетах, много мяса, выпечки – все, что можно съесть без готовки. Оператор тут же начал снимать стол под глумливые комментарии, мол, вот так вот братья в горах умирают с голода…

Магомед погрыз сухой конской колбасы, он ничего больше не стал есть и был столь мрачен, что изербегский амир оторвался от еды и спросил его:

– Ты чего такой мрачный? Движения не движения?

– Вертолет вроде летал. Слышал?

– Не. Ничего не слышал. Али, ты слышал вертолет?

– В душе не волоку.

– Вот видишь? Поешь.

Но Магомед есть не стал.

Ночью, как стемнело, Магомед взял рюкзак, винтовку и разбудил двоих своих, из тех, кто в Сирии был.

– Давайте за мной…

До конца нулевых годов ударными беспилотниками были вооружены только США и некоторые страны НАТО, которые получили их опять-таки от США. Это были модели Predator, вооруженные одной (позднее – двумя) ракетой Hellfire. Более тяжелый Reaper мог нести до четырех ракет Hellfire или даже авиационную бомбу в двести пятьдесят килограммов. Он мог находиться в воздухе двое суток и выполнять задачи по разведке и уничтожению (search & kill) в одиночку – Predator обычно летали парами, один нес систему наведения, другой ракеты.

Но уже в 2013 году Китай представил на аэрокосмической выставке свой вариант ударного дрона – «Винг Лун 1». Он напоминал «Предатор», мог нести до четырех ракет. По бортовой электронике он значительно уступал американским аналогам, но имел один плюс: его можно было купить. Американцы, опасаясь распространения дроновых технологий по миру и попадания их в руки нежелательных режимов, не продавали ударные беспилотники даже Турции, которая была членом НАТО. Китайцы продавали всем, кто готов был платить – так ударные беспилотники появились в ВВС Ирака, Туркменистана, Азербайджана, Казахстана и еще нескольких стран. Один из них сейчас приближался к цели, им управляли с засекреченной площадки близ Баку, и он нес вместо четырех – две, но более мощные ракеты земля – воздух российского производства, одна из них была с термобарической головной частью, другая – с осколочно-фугасной. Поисковый дрон Searcher вышел на позицию, он должен был подсветить цель лазером.

– Внимание, Сокол на позиции, Сокол на позиции.

– Ястреб – две минуты, две минуты…

За спинами операторов стоял министр обороны и руководитель МНБ Азербайджана. Это было первое боевое применение ударных беспилотников на территории Азербайджана, но скорее всего далеко не последнее.

– Принял, две минуты.

– Курс, скорость, высота – расчетные.

– Откуда они взялись? – спросил министр обороны руководителя МНБ.

– Мы отслеживаем ситуацию в Грузии. В новых лагерях, которые якобы предназначаются для подготовки горных бригад по программе НАТО, на самом деле развернуты лагеря подготовки террористов. Среди инструкторов – большинство тюрко– и англоязычные. Кроме того, с российской стороны снова активизировался «Садвал».

– И что мы предпринимаем? Ничего, как всегда?

– Почему ничего? Вот это и предпринимаем.

– Бомбим собственные горы?

– Полагаю, времена, когда придется бомбить чужие, – рядом, рукой подать. Интересы нации рано или поздно потребуют применения самых жестких мер для выживания. Я уже докладывал: рано или поздно нам придется воевать либо с Грузией, либо с отделившимся от России Кавказом. Армения – далеко не самый очевидный противник.

– Будь оно все проклято. Что им надо?

– Нефть. Вы же понимаете, что за низкими ценами неизбежно следуют высокие. А у Турции нет нефти…