– И как вас зовут? – спросил Нортон. – Похоже, у нас на этот счет противоречивая информация.

– Мы будем звать его просто мистер Билл, – предложил Сторми.

Лори почувствовала себя немного лучше. Юмор несколько разрядил ситуацию, сделал ее не такой мрачной, не такой жуткой.

– Можете называть меня мистер Биллингс, – ответил работник тоном, не допускающим возражений. – Это фамилия, под которой я известен в настоящий момент.

Он поставил поднос на стол.

– Что происходит? – спросил Дэниел.

– Вы хотите узнать, что происходит? Хотите узнать, зачем вы вошли в Дом в Драй-Ривер, штат Аризона? – Биллингс кивнул на Марка. – А вы вошли в Дом в Чикаго, штат Иллинойс, – кивок в сторону Сторми, – однако сейчас оба вы здесь? Вместе с остальными?

– Такая мысль приходила нам в голову, – сухо подтвердил Сторми.

– Это потому, что Дома становятся сильнее. Они почти достигли полной силы.

Лори посмотрела на работника. Ей приходилось постоянно напоминать себе, что он является одновременно пятью различными людьми, для каждого из присутствующих он разный, и осознать это в полной мере было очень нелегко. Разумеется, общие моменты присутствовали, но были и различия, а также разная динамика взаимоотношений с этим человеком, разные воспоминания, связанные с ним, разные фамилии. Пожалуй, это было все равно что смотреть на отдельные грани огромного бриллианта с пяти различных ракурсов. Или можно было вспомнить старую притчу про трех слепых и слона.

– Я не знал, что существуют и другие Дома, – сказал Дэниел.

– Наверное, я забыл предупредить вас об этом, – усмехнулся Биллингс.

– Я так понимаю, каждый Дом является одной из опор вашего ограждения из колючей проволоки под напряжением, – фыркнул Сторми.

– Неплохое сравнение, мой маленький Сторми. – Лицо работника потемнело. – Но довольно сарказма, и, будьте добры, не говорите со мной больше таким тоном. Подобное отношение меня совсем не радует.

Сторми прикусил язык.

– Так где же мы находимся? – спросила Лори. – Чей это Дом?

– Вы находитесь сразу во всех Домах.

– Но это же какая-то бессмыслица.

– Необязательно, – улыбнулся Биллингс.

Лори вспомнила то, что видела в Доме, в который попала через дверь из кабинета, вспомнила разговор со своей матерью – со своей приемной матерью, поправила она себя, хотя это холодное бездушное определение нисколько не соответствовало их теплым, близким отношениям. Они поговорили о семейных делах, об отце, о Джоше, и хотя у них не было времени обсудить Дом до того, как мать улетела, она успела рассказать Лори, что пришла сюда в гости, «пока ты здесь», и Лори воспрянула духом, услышав это заявление, поскольку увидела в нем указание на то, что отсюда можно бежать.

Однако все это было начисто лишено какого-либо смысла. Лори пришла в восторг, испытала эмоциональный подъем, получив возможность снова увидеться с матерью. Но в то же время ее облик оказался поистине странным, и разговор изобиловал сбивающими с толку двусмысленностями.

– То есть нам не нужно что-либо понимать, – сказал Дэниел. – Мы просто должны жить здесь и заряжать аккумуляторы.

– В самую точку, – просиял работник.

– Ну а когда они снова окажутся полностью заряженными? – спросил Нортон. – Тогда мы сможем покинуть Дом? Тогда наша работа будет выполнена?

– О нет. Покинуть Дом вы не сможете.

– Это еще почему?

– Дом этого не хочет.

– То есть нам предстоит…

– Смириться с судьбой.

Лори молча слушала этот разговор. Она до сих пор не могла определиться в своем отношении к Биллингтону – к Биллингсу, – и именно об этом ей хотелось переговорить с остальными. Определенно, работник не имел никаких родственных связей с Доун – он даже не подозревал о существовании девочки до тех пор, пока Лори не рассказала ему о ней, – но даже если девочка была носителем зла, делало ли это автоматически Биллингса носителем добра? Лори сомневалась. Вообще-то в Биллингсе не было ничего плохого. Но и рыцарем в сверкающих доспехах его также нельзя было назвать. И то обстоятельство, что он держал их здесь помимо воли, помогал Дому, говорило о том, что его мотивы не такие уж и чистые.

Биллингс указал на поднос с закусками.

– Угощайтесь, – сказал он. – Там, откуда все это, такого добра еще много. – Улыбнувшись, он направился на кухню. – Можете несколько минут посудачить у меня за спиной. Я скоро вернусь с основным блюдом.

Однако судачить у него за спиной никто не стал. Все побоялись. И когда вскоре Биллингс вернулся, принеся поднос с ростбифом, все принялись за ужин в полном молчании.

Подав ужин и убрав со стола, Биллингс удалился. Остальные тотчас же проверили дверь черного хода и дверь в подвал в надежде найти способ выбраться из Дома, но все оказалось тщетно. Мир за окнами оставался непроницаемым, иссиня-черным, и Нортон поймал себя на мысли, чем это объясняется: окна выходят в другой мир, или же это просто пустота разделяющей их границы.

Ни то, ни другое предположение не были особенно обнадеживающими.

Пятеро пленников Дома провели вечер, сравнивая свои заметки, сопоставляя теории, делясь тревогами, однако особого продвижения вперед заметно не было, и когда часы на руке у Нортона известили – правильно или неправильно, – что уже десять часов, он сказал, что устал, извинился и поднялся к себе в спальню. Поднимаясь по лестнице, Нортон слышал, как Сторми громко жаловался на то, что у них нет телевизора или хотя бы радио. Он вынужден был признать, что сам был бы очень признателен, если б у него было что почитать. Если им суждено застрять здесь, видя перед собой друг друга, без каких-либо развлечений и интеллектуальных занятий, нервная система у всех износится крайне быстро. Уже начались первые трения. Да, всех объединял Дом, пленниками которого они были; но в то же время они – пять совершенно разных людей, с совершенно разными жизненными взглядами, и даже в идеальных обстоятельствах им едва ли можно было рассчитывать на полную гармонию.

А эти обстоятельства никак нельзя было назвать идеальными.

Не в силах заснуть, Нортон лежал в кровати, уставившись в потолок. Он солгал. Он вовсе не устал. Просто ему хотелось какое-то время побыть одному, подумать. Даже если все сказанное дворецким – правда, оставались пробелы, оставались неясные моменты, и Нортон хотел спокойно разобраться во всем, постараться найти какой-нибудь смысл.

Прошло полчаса. Час. Нортон услышал, как Марк прошел по коридору к себе в комнату. Прошел еще час. Два часа. Нортон попробовал заснуть. Не смог. Крутясь и ворочаясь, он закрывал глаза, лежа сначала на спине, затем на животе, потом на боку, однако сон не приходил. Вздохнув, Нортон открыл глаза, повернул голову на подушке и уставился в окно. Он увидел на улице луну, звезды. Обычное ночное небо.