Она подошла и открыла дверцу.

– Пахнет вкусно, – сказал из-за плеча Зейн. – И выглядит здорово…

– Да. Так и есть.

Она надела прихватку и вытащила противень.

Оба придирчиво уставились на блюдо.

Дарби достала телефон.

– Собираешься фотографировать?

– Не смейся надо мной, Уокер. – Она взяла противень и вынесла на улицу. – Принеси салат и вино. Начнем с настурций, макароны пусть остывают. Хоть напьемся, если получились невкусными.

На столике опять стояли цветы, уже другие, в синей стеклянной банке. Пока Дарби накладывала салат, Зейн не спускал с нее взгляда, рассматривая копну рыжеватых волос (он решил, пусть будут «рыжеватыми»), бездонные голубые глаза и острые скулы.

К хорошему легко привыкнуть. Например, к тому, что возвращаешься домой к красивой женщине, накрытому столу и горячей еде.

– Я совершенно не умею готовить. Клянусь всеми святыми, легче копать ямы в каменном грунте, чем варить еду. Уж я-то знаю: сегодня довелось сравнить.

– Ты героиня! Салат очень вкусный. Даже с цветами, как ни странно. Что за новые клиенты?

– Ах да! Во-первых, Петси и Билл Марш.

– Знаю их. Они дружат с Эмили. Заядлые любители паруса.

– Да, есть такое. Я обещала им украсить экстерьер дома – это как интерьер, только снаружи. А мне взамен пообещали – или пригрозили? – прокатить на яхте.

– Не любишь лодки?

– Люблю. Пару раз плавала на моторках, иногда на байдарке. Но на паруснике не ходила. Мне нравится за ними наблюдать: они словно скользят по воде, будто волшебные. А ты, наверное, умеешь ходить под парусом?

– Да. У нас была яхта. Хотя я уже много лет не ходил. Видимо, что-то мешает… – Зейн только сейчас об этом задумался. – Надо будет попробовать. Взять яхту в аренду и прокатить тебя.

– Придется рискнуть, раз уж я живу на озере и здесь это главное развлечение. Договорились?

– Договорились.

– Ладно… – Дарби не без трепета разложила по тарелкам макароны с сыром. Взглянула на Зейна и взялась за вилку. – Ну что, вместе, на счет три? Раз… два…

Зейн сунул вилку в рот, склонил голову набок, потом поднял большой палец и подцепил второй кусочек.

– Круто получилось!

С явным удивлением Дарби уставилась на макароны, свисающие с вилки.

– И впрямь неплохо. Кто бы мог подумать?

– Еще так забавно жжется.

– Это табаско. В общем, готовить сложнее, чем копать ямы, но в конечном счете результат не менее интересный. – Дарби подвигала бровями. – Что бы ты сделал, если бы было невкусно?

– Попытался бы искренне поддержать: «мол, ты старалась». Если бы получилась гадость, ты бы сама это поняла, притворяться было бы некрасиво.

– Ладно. Хорошо. Мне надо рассказать тебе о других своих клиентах.

– Слушаю.

– Они переехали сюда прошлой зимой, живут на Лейквью-Террас. Купили дом, в котором ты вырос.

Сперва Зейн ничего не сказал, только перестал жевать и залпом осушил бокал вина.

– Ясно.

– Хозяйка знакома с Бритт. Работает вместе с ней в больнице. Ее зовут Шарлин Ледбекер. Она врач. А муж – инженер в Эшвилле. Осенью они ждут второго ребенка.

– Хорошо.

– Я сперва не знала, что это за дом, но затем Шарлин упомянула, что прежде там жила Бритт. Им нужна помощь в саду и подготовка к новому сезону. Хотят научиться и потом все делать самостоятельно. Они… Тебе совсем неинтересно?

– Не особо. Ты поэтому и приготовила макароны с сыром?

– Потому что вдохновилась спором Роя и Холли, – напомнила Дарби. – И потому что это самое вкусное блюдо на свете. Я должна была сказать тебе, даже зная, что вызову дурные воспоминания.

– Решила скрасить новости вкусной едой?

Дарби не понравился его тон: в нем слышалось раздражение.

– Я не хотела ничего скрашивать, Зейн! Просто решила сделать что-нибудь хорошее, чтобы ты не сильно расстраивался. А ты бесишься!

– Что меня бесит, Дарби, так это долгие хождения на цыпочках. Нужно было прямо сказать: «У меня клиент, который живет в твоем старом доме».

Дарби застыла, понемногу и сама закипая.

– Я не планировала задеть твое мужское эго! И на цыпочках ходила не просто так, а потому что чувствовала себя виноватой. Боялась ненароком тебя обидеть!

– Не обидела, но вот мужское эго задела. Я бы не вернулся в Лейквью, если бы не смог здесь жить. Мое эго прекрасно сознает, что в том доме есть жильцы. Приди хозяева ко мне на консультацию, я бы стал с ними работать. Почему нет?

Дарби помедлила, однако все-таки сказала это вслух:

– Трейси Дрейпер.

В Зейна словно ткнули булавкой, выпуская воздух. Помолчав, он заговорил:

– Да, ты права, с ней я повел себя как дурак, значит, мог и сейчас сглупить…

– Ты в тот день вымыл вместо меня посуду, а я приготовила тебе макароны с сыром. Я не против скандалов, только, по-моему, глупо ссориться с человеком, который не хочет лишний раз задевать твои чувства.

– Мы не ссоримся.

Под ее долгим пристальным взглядом Зейн выдохнул.

– Мы просто спорим. И, кажется, пришли к консенсусу.

Дарби усмехнулась.

– Юрист до мозга костей.

– Виноват. Слушай, я много лет ненавидел тот дом. Даже рисовал его – хотя я ни хрена не умею рисовать – у себя в дневнике в окружении девяти кругов ада.

– Ты так рано прочитал Данте?

– Я читал все, что было под рукой. Пытался сбежать от реальности. Ненавидеть дом я давно перестал. По крайней мере, в общих чертах. Я не обижусь, если ты станешь там работать. Не волнуйся.

– Хорошо.

– Вот видишь? Спор улажен. Положу-ка я себе добавки. – Зейн вывалил на тарелку горку макарон с сыром. – Ты будешь?

– Немного.

– Давай оставишь у меня какие-нибудь вещи, вместо того чтобы таскать сумку туда-обратно?

От столь неожиданного поворота темы Дарби потеряла дар речи. Только что они «ссорились» – и вот он выделяет ей полку в шкафу.

– Я…

– А я мог бы оставить что-нибудь у тебя, – продолжил Зейн тем же тоном. – На тот случай, когда приезжаю после работы: привожу еду или помогаю с ремонтом.

– Знаешь, я правда думала, что у нас будет просто секс без обязательств.

– Так и есть. Мы всего лишь облегчаем друг другу жизнь.

Если бы… Зейн уже дал ей ключи от своего дома и сообщил код от сигнализации. Мол, так удобнее. Наверное, оставить у него вещи тоже логично – по той же причине, ради банального комфорта.

Что в этом особенного?

– Кто будет стирать? – уточнила Дарби.

– Хм… Я бы сказал, что у себя – ты, а здесь – я, но чаще ты ночуешь у меня, поэтому было бы нечестно. Давай по очереди?

– Хорошо. Привезу что-нибудь завтра. Господи. – Дарби отодвинула тарелку. – Хоть они и вкусные,