воздушные пули буквально рассекали на куски корпуса монстров, а сосульки и ледяная крошка обрекала на смерть любого, кто не обладал достаточной проворностью, чтобы избежать смертельного дождя.

Но долго так не могло продолжаться. В какой-то момент поток монстров, что пробивался ко рву стал настолько многочисленным, что те начали уже друг дружку слаженно топить, наваливаясь на собственных товарищей сверху и вынуждая тех захлебываться в ледяной воде.

Ров окончательно окрасился в темно-бордовый, а неприятель в некоторых местах уже спокойно преодолевал по бродам из тел водную преграду.

Тяжелые осадные боты периодически сменяли свои цели на эти самые «мосты», чтобы лишить противника постоянного притока к брустверу, но тут же возвращались к огневой дуэли с жабами.

Ведь последние подступали всё ближе, отчего их кислотные снаряды собирали всё более многочисленную жатву.

Горы тел становились прекрасной маскировкой и первичным укрытием, когда как от орды требовалось только постоянно мелькать меж ними, чтобы сбивать прицел и наведение у пилотов.

Очень сложно в целом живом океане выцепить несколько сотен особо опасных гадов.

Оттого точность огня оставляла желать лучшего. Впрочем, тяжелые юниты компенсировали это мощностью зарядов, силы которых хватало, чтобы разрушать устоявшийся пейзаж и превратить тот в огненное поле.

Под аккомпанемент кислотного ливня защитники вступили в близкий контакт с неостановимым потоком.

Бруствер последним еще следовало преодолеть, а плотность магических атак и прицельного огня достигла своего пика.

Земляные пики нанизывали на себя тела, как шампуры для мяса. Струи огня под дикий вой сжигали десятки существ, превращая тех в запечённые до черной корки трупы.

Вспышки молнии с небес расходились убийственной цепочкой и поражали сотни, если не больше тушек.

С каждой минутой боя орде всё тяжелее давался каждый последующий метр земли. Чем дальше она продвигалась, тем дороже становилась цена, которую им следовало заплатить. И чем сильнее сокращалось разделявшее их с защитниками расстояние, тем ожесточённее становилось противостояние.

Бой окончательно застыл в равновесии. Порождения Плеяды не могли преодолеть последний рубеж, чтобы добраться до стен и числом задавить людей, когда как имперцам предстояло выдержать испытание на выносливость.

И еще было не понятно, что подойдёт к своему концу. Боезапас армии и мана у людей или число существ у орды...

* * *

— Ты слышишь? — спросил первый.

Второй замер на месте, вслушиваясь в окружение.

Сначала ничего не происходило...

Отдаленный грохот боевых ботов, свист заклинаний и рев тысяч порождений тьмы, что двигались подобно морскому приливу.

Вот только нечто новое вклинилось в эту уже ставшую фоновым шумом канонаду. Тихий, на самой грани слышимости звон.

Нет, не звон. Шорох.

Так звучало нечто, что продвигалось сквозь, как они полагали, непробиваемую породу. Вековые льды и так с огромным трудом поддавались объединённым отрядам магов, а чтобы и твари имели возможность через нее прогрызться...

Это бы стало концом для форта.

Оказавшись зажатыми между полчищами снаружи и прорывом изнутри армия падет в два счета, даже осознать того не успеет.

— Нужно срочно доложить вышестоящему, иначе...

Но не успел он договорить, как стена перед ними содрогнулась от ощутимого удара.

Тихий звон, который, казалось, находился еще совсем далеко, оказался совсем-совсем близко.

— Бегом! — рявкнул солдат своему товарищу и они вдвоем рванули дальше по туннелю, на стенах которого уже были закреплены заряды. Похоже, резервный план придется задействовать в ход намного раньше ожидаемого.

Позади раздался хруст породы, но они даже не оборачивались, и так понимая, что их ждет.

Монстры пробились в подземную сеть форта!

* * *

— Перекройте опасные участки! Мы не можем позволить этим сукам ударить нашим парням в спину! — командовал Владимир.

Его и парней направили в туннели, чтобы оказать поддержку магам в расчистке породы. Магия поддержки в этом прекрасно помогала. К тому же над землей уже не требовалось такого количества бафферов, чтобы вести работу. Другое дело здесь, под землей, в окружении вековых льдов.

Так уж вышло, что ко всеобщей неожиданности подземный участок стал столь же важным фронтом, как и над землей.

И теперь недавним «шахтерам» требовалось выиграть время. Время, которое следовало выждать, чтобы подорвать заряды.

Иначе весь план пойдет насмарку и кризис так и останется неразрешенным.

Даже если им всем придется здесь погибнуть...

Они не могли покинуть нижний уровень, чтобы оставить неприятелю столь удачный шанс на скорую победу!

Гоблины выбежали из дальнего коридора, давя друг друга. Некоторые так и вовсе сползли по стенам, когда их же сородичи просто придавили к камню.

Монстров встретила стена энергетических щитов.

Маги заскрипели зубами от напряжения, пока их стопы оставляли на земле неглубокие борозды. Твари гоготали, ржали, предвкушали человеческую кровь.

Они размахивали дубинами, пытались зацепить защитников когтями и зубами. Тянули руки, ноги, сверкали алыми глазами.

Плеяда питает слабость к разрушению. И ее порождения алчут страданий. Это их жестокая и кровожадная природа. Их естество.

Натура, с которой человечество было вынуждено сражаться. До победного конца или до славной гибели.

— Стоять, сучьи псы! Стоять насмерть! — ревел Краснов, чей цвет лица от натуги недалеко ушел от тёмно-красного.

Мужчина пыхтел, питая передний ряды заклинаниями стойкости и крепости.

— Залп! — новая команда, а маги, что всё это время готовились, пустили струю воздуха вглубь построения.

Видимый даже невооружённому глазу струя, точно арбалетный болт пролетел сквозь двух крупных солдат, а следом разорвался неслышным хлопком в рядах гоблинов.

Взрыва не было. Заряды ведь... Поэтому заклинание просто раскидало плотный строй гоблинов в стороны.

Чем и воспользовались люди, двинувшись в ответную атаку.

Клинки, копья, булавы, края щитов, когтистые перчатки — всё шло в ход.

Солдаты начали безжалостно и планомерно вырезать зеленокожих гадов.

Меч в глотку одному, удар моргенштерном второму по черепу, выпад копьем в грудь третьего.

На короткий миг чаша весов наклонилась в сторону людей.

Но, к несчастью, только на незначительный промежуток