– Вначале дай разведчикам побить меня еще часа два-три, – процедил Мишель окровавленным ртом, – и тогда, быть может, получишь шанс победить.

Селина метнула ему предостерегающий взгляд. Но Мишель ответил ей точно таким же взглядом, и миг спустя она поняла, в чем дело. Вождь долийцев расценит любой знак подчинения как слабость, а проявление слабости для них сейчас смертельно опасно.

– Сэр Мишель, – сказала она вслух, – когда будешь сражаться с этим воином, прошу тебя, позволь ему взять в бой напарника. Чтобы уравнять силы.

Вождь сверкнул глазами, развернулся и зашагал прочь. Охранники, беспокойно поглядывая на Мишеля и Селину, отошли на несколько шагов. Они остановились достаточно близко, чтобы не спускать глаз с пленницы, но при этом достаточно далеко, чтобы чужаки не могли подслушать их разговор. Селина видела, как они нервно жестикулируют, как встревоженно переступают с ноги на ногу. В гостиной леди Мантильон этих эльфов подняли бы на смех – настолько очевиден был их страх.

– Прошу прощения за самовольство в этом разговоре, – едва слышно проговорил Мишель.

– Перестань. Ты был прав и прекрасно об этом знаешь.

– Отклонять мнение императрицы – непростительный проступок, – заметил он с улыбкой, от которой рассеченная губа вновь закровоточила.

– Нас почти наверняка убьют, – прошептала Селина. – Что бы ты там ни обнаружил, твоя находка будет стоить нам жизни.

– Вполне вероятно, ваше величество. Но точно так же она может и спасти нашу жизнь.

– Магия? – Селина вздрогнула от неожиданности.

– Именно так. – Шепот Мишеля стал едва различим. – Эльфы призвали демона. Они хотят пробудить древние магические зеркала, с помощью которых можно тайно перемещаться по всему Орлею. Эти зеркала охраняет могущественная магия, и доступ к ним сокрыт уже много веков.

Селина замерла:

– Я могла бы безопасно вернуться в Вал Руайо…

– Более того, вы могли бы втайне отправлять разведчиков или даже небольшие отряды солдат, чтобы внезапно ударить по Гаспару и безжалостно его сокрушить.

– Что ж, – Селина медленно улыбнулась, – теперь нам нужно только позаботиться о том, чтобы эльфы нас не убили.

Похоже, что поиски долийского клана все же не были напрасны.

По земле едва слышно застучали первые капли осеннего дождя.

В лесу Бриала и Фелассан разошлись, и каждый двинулся своей дорогой.

Наставник упомянул, что поблизости есть озеро, где она могла бы помыться. Также он деликатно намекнул, что для Бриалы будет пока что безопаснее держаться подальше от лагеря долийцев. Всему свое время, сказал он.

Бриала ухватилась за этот намек, поскольку он целиком и полностью совпадал с ее собственным желанием.

Озеро она отыскала без труда. Небольшое, тихое, оно питалось водами речушки, которая сбегала вниз по восточным отрогам Морозных гор. Листы водяных лилий покрывали озерную гладь, в воздухе над ними прихотливо кружились стрекозы, пользуясь последним случаем найти себе пару до наступления зимы.

Темно-серые тучи, наплывавшие с севера, несли с собой пронизывающий ветер, но Бриала все равно разделась донага, сняв с себя и доспех, и нижнюю одежду. Одежду она как следует прополоскала в воде, хорошенько отжала и разложила на берегу сушиться, а затем и сама вошла в озеро.

Вода оказалась убийственно холодной, но Бриалу это не остановило. Она зашла в озеро по щиколотки, потом по колени и наконец, сделав последний шаг, погрузилась в воду с головой. Миг спустя жгучий холод охватил ее с такой силой, что все тело онемело и она уже не ощущала ничего, кроме озерной зыби, которая размеренно покачивала ее.

И тогда нахлынули воспоминания.

…Вынырнув из воды, десятилетняя Бриала помотала головой.

– Ты забрызгаешь всю купальню! – упрекнула мать, хотя при этом не могла удержаться от смеха. – А теперь давай вымоем тебе голову. Ты должна выглядеть безупречно, ведь завтра тебе предстоит прислуживать барышне Селине.

Бриала сгребла волосы на лицо:

– Селина не хочет, чтобы леди Мантильон приезжала сюда. Она говорит, что леди Мантильон просто жуткая.

Мать улыбнулась и бросила быстрый взгляд на дверь купальни:

– Барышне Селине совсем нечего бояться, леди Мантильон в ней души не чает. – Она запустила руки в волосы дочери и принялась распутывать сбившиеся пряди. – Пусть на тебя будет приятно глянуть.

– Зачем это? – спросила Бриала, скребя ступни намыленной щеткой. – Леди Мантильон на нас даже никогда не смотрит.

– Если будешь грязной, она сразу заметит, – уверенно заявила мать, дергая непокорные прядки.

– А можно уложить волосы так, чтобы они прикрывали мне уши?

Руки матери замерли.

– Мам?

– Нет, детка. Никогда не прячь свои уши. – Голос матери на миг дрогнул, но тут же она взяла себя в руки.

– Но почему? – Бриала решительно высвободилась из рук матери, развернулась и снизу вверх заглянула в ее лицо. – Меня накажут за то, что пытаюсь выдать себя за человека?

– Возможно. – Мать опять улыбалась, но лицо ее подозрительно порозовело. – Но что гораздо важнее, Бриала, ты – моя дочь. Мы служим принцу, а ты служишь барышне Селине. Никакому долийцу и не снилась такая честь. Ты должна гордиться тем, кто ты есть…

Глубоко под водой Бриала пальцами ног ворошила придонные заросли, пытаясь нашарить твердый грунт.

…Вынырнув из воды, двадцатилетняя Бриала увидела, как кучер кареты с дротиком в горле замертво валится с козел. Вода бесследно скатилась с ее промасленной одежды, и на низкий мост она взобралась без единого звука. В темноте безлунной ночи она была лишь безликой безымянной тенью.

Кони нервно похрапывали, переступая в упряжке. Бриала успокоила их, ласково похлопав по крупу, а затем открыла ящик, которым перегородила мост и вынудила кучера остановиться.

Взяв из ящика свой лук и колчан со стрелами, она обошла карету и выстрелила в дверцу. Стрела пробила дверцу насквозь.

Помедлив секунду, Бриала рывком распахнула ее и заглянула внутрь.

Стрела угодила леди Мантильон в живот. На темно-красном платье старухи рана была почти не заметна, но лицо ее залила смертельная бледность.

– Прошу простить меня за столь неучтивое появление, – сказала Бриала, – но я опасалась, что вы ожидали нападения и приберегли какой-нибудь неприятный сюрприз на тот случай, если бы я просто открыла дверь.

Слабо улыбнувшись, леди Мантильон указала на валявшийся на полу стилет – крохотный, чуть больше вязальной спицы, и весь изукрашенный драгоценными камнями. Лезвие стилета было на всем протяжении покрыто маслянистой черной жидкостью.