Лукас снова спустился к пристани. С каждой минутой неприятное чувство, которое он испытал, усиливалось. Он с нетерпением ждал, когда же придут его товарищи, и они появились на вершине пригорка, все пятеро. Их торопливые шаги и тяжелое дыхание заставили Лукаса заволноваться. Глядя на их серые от усталости и тревоги лица, Лукас понял, что стряслась беда.

Он схватил подошедшего к нему Лиса за руку и отвел подальше от остальных.

– Где, черт побери, Дэниел? – сердито спросил он. Лис, ссутулившись, все еще тяжело дышал.

– Он скоро должен прийти. Дэниел задержался в усадьбе, у него там остались кое-какие дела.

– Какие такие дела? – возмутился Лукас. – И скажи на милость, что делает здесь тот парень?

Лукас кивнул в сторону огромного детины, которому едва перевалило за двадцать. Он настороженно оглядывался, стоя несколько поодаль от остальных каторжников, которых уже давно посвятили в планы побега.

– Но вы же не бросите меня теперь, – с вызовом произнес он, хотя его дрожащий подбородок свидетельствовал, что парень сильно нервничает. Темные волосы, характерные черты лица и особенности выговора выдавали в нем ирландца. Лукас вспомнил, что парня зовут Шин. Он прибыл в усадьбу всего лишь два дня назад и вел себя довольно заносчиво.

– Он неожиданно присоединился к нам, – доложил Лис. – И у меня не оставалось времени спорить с ним, так как быстро темнело и мы боялись опоздать. Я подумал, что лучше взять его с собой, опасно оставлять в усадьбе такого свидетеля. И потом, он так упрашивал нас.

– В лодке достаточно места для семерых. – Лукас внимательно оглядел парня. – Ты когда-нибудь имел дело с веслами?

На лице Шина появилась широкая улыбка.

– А вы думаете! – самодовольно воскликнул он. – Я ведь родом с острова Ахилл.

Лукас хмыкнул.

– В таком случае садись в лодку, – распорядился он. – Мы отправляемся в путь, как только придет Дэниел.

Лукас хотел снова взобраться на пригорок, но Лис остановил его.

– Для тебя все отлично складывается, приятель, – заметил он.

Лукас бросил на Лиса удивленный взгляд:

– Что ты хочешь сказать? Лис вытер рукавом пот со лба.

– У нас в наличии шесть гребцов и парень, который знает море даже лучше, чем ты. Тебе нет никакой необходимости бежать с нами, если ты не хочешь.

Лукас заколебался, но подавил свою минутную слабость.

– Я иду с вами, – решительно заявил он и взошел на пригорок.

Джесси остановилась посреди конюшни и огляделась вокруг. Здесь царила особая атмосфера: мир темных стропил, побеленных стен и рассеянного света, струящегося сквозь окна и двери.

Джесси не знала, зачем она пришла сюда, хотя догадывалась, что все дело в Галлахере, который долгое время здесь работал. Джесси вдохнула знакомые запахи сена, конского пота и кожи, и у нее стало тяжело на душе от невосполнимой потери.

Лукас вошел в ее жизнь, и она уже тосковала по стройному темноволосому мужчине с затуманенным взором зеленых глаз и непокорным духом. Он бросил вызов ее судьбе и перевернул все ее представления о жизни. Но Лукас так же неожиданно исчез из ее жизни, как и появился. Он ушел, оставив глубокий след в душе Джесси, которая отныне обречена страдать от одиночества и отчаяния.

«О Боже, – молилась она, – пусть с ним все будет хорошо! Спаси и сохрани его, умоляю тебя…»

Отряд преследователей сразу же отправился за беглецами. Его возглавили Уоррик и надсмотрщик. Джесси наблюдала за их отъездом. Ее поразили мрачные решительные лица мужчин. Отряд сопровождала свора охотничьих собак. Джесси желала им неудачи. Да, Уоррик – ее брат, но, по мнению Джесси, он вел себя подло, выслеживая людей словно диких зверей. С каторжниками поступали жестоко, им постоянно грозило наказание плетьми и кандалы, их принуждали к рабскому труду, даже если их вина состояла лишь в том, что они считали своим долгом умереть за благородное дело.

Тем временем солнце закатилось, пение цикад стало громче, воздух – холоднее. В конюшне стемнело, в ее открытые двери виднелось серое небо. Лошадь в соседнем стойле беспокойно переступала с ноги на ногу, лакомясь овсом. Джесси вдруг подумала о том, что Галлахер перед своим уходом, должно быть, позаботился о лошадях, подсыпал им корма и налил свежей воды. Подобная мысль доконала ее.

Джесси рухнула на неровный, выложенный кирпичом пол и закрыла влажные от слез глаза руками. Она поняла, что никогда не перестанет любить Лукаса. Боль разлуки навсегда останется в ее сердце.

Услышав цокот копыт, Джесси отняла руки от лица и встала на ноги. Чтобы заглушить рвущиеся из груди рыдания, она прижала ладонь к губам и задержала дыхание. Ее била нервная дрожь, но все же Джесси в конце концов удалось взять себя в руки, ведь она с детства привыкла владеть собой и скрывать эмоции.

Выпрямившись, она выглянула во двор, и у нее тут же бешено забилось сердце. В дверном проеме мелькнула фигура всадника. У Джесси комок подступил к горлу. Она пыталась справиться с охватившим ее волнением и внушить себе, что вновь ожившие в ее душе надежды несбыточны, безумны. Тем не менее она бросилась к выходу и замерла на пороге конюшни. Всадник спешился и обернулся к ней. Его лицо освещал рассеянный свет луны.

– О Боже, – прошептала Джесси. – Ты!

И она бросилась в объятия Лукаса.

– Я думала, что ты ушел навсегда, – сдавленным от волнения голосом пробормотала Джесси, гладя лицо, плечи и руки Лукаса. Ее охватило неистовое желание прикасаться к нему, ласкать. Джесси как будто хотела убедиться в том, что перед ней не фантом, не призрак, плод ее помраченного от отчаяния сознания, а живой человек. Она прижалась щекой к его щеке и почувствовала на шее его теплое дыхание. На ее глаза навернулись слезы. – О Боже, я думала, что больше никогда тебя не увижу.

Лукас взял ее руки в свои ладони и прижал к губам.

– Мне следовало навсегда уйти из твоей жизни, – проговорил он.

– Нет. Не говори так.

Лукас заключил Джесси в объятия и припал к ее губам жадным поцелуем человека, сгорающего от неистового желания.

Джесси отдалась на волю чувств. Возбуждение Лукаса передалось ей. От его прикосновений, поцелуев, страсти у нее кружилась голова. Ей хотелось слиться с ним в единое целое. Джесси прижалась к Лукасу всем телом и погрузилась в полузабытье, окружающий мир перестал существовать для нее. Ее охватила безудержная радость находиться наедине с любимым человеком. Но тут Лукас опомнился. Они стояли у конюшни на хозяйственном дворе, где их могли в любой момент увидеть. Лукас прервал поцелуй и разомкнул жаркие объятия.

– Иди сюда, – прошептал он и увлек ее в конюшню. Как только они оказались в одном из пустых стойл, где приятно пахло свежим сеном, Лукас снова крепко поцеловал Джесси и, прижав ее спиной к деревянной перегородке, стал ласкать ее грудь.