– Табак, – произнесла она вслух. – При чем тут нюхательный табак?

– Что с вами, Елизавета Германовна? – лицо Яна оказалось почти рядом. – Вы хотите курить?

Дубровская мотнула головой. Она не курила и не выносила табачный дым.

– Вы что-то говорили про табак, – напомнил ей водитель.

– А, это… – опомнилась она. – Просто видела такую надпись, а теперь никак не могу понять ее смысл.

Увидев озадаченное лицо Яна, Дубровская сообразила, что сказала очередную глупость. Стараясь оправдаться, она начала говорить слишком много:

– Конечно, я видела английское слово «снафф», а теперь никак не могу понять, что оно обозначает. В словаре дан перевод – «нюхательный табак», но при чем тут табак, если я прочитала это название не на сигаретной упаковке?

– А где, если не секрет?

– Да, впрочем, это неважно. Ну, к примеру, на одной кассете.

– Так это название фильма?

– Может быть, только оно не отвечает содержанию. По правде сказать, фильм отвратительный, жуткий. Не понимаю, кому нравится смотреть подобную гадость.

Ян слегка притормозил и внимательно взглянул на нее:

– Я не берусь утверждать, но, похоже, вы посмотрели мокрое видео, Елизавета Германовна.

– Как ты сказал?

– Снафф-муви. Слышали про такое?

Дубровская покачала головой.

– Вспомните сюжет, Елизавета Германовна. О чем был фильм?

Елизавета замялась. Она всегда испытывала неловкость, когда речь касалась таких щекотливых тем. К тому же Ян был мужчиной.

Похоже, водитель понял все и без помощи слов.

– Это было порно? – спросил он.

– Что-то в этом роде, – промямлила Дубровская. Чего доброго ее водитель решит, что она является большой поклонницей эдакой «клубнички». Нужно было срочно оправдаться: – Понимаешь, эта кассета попала ко мне случайно. Мне нужно ее было посмотреть. Это касалось моей работы.

«Какой работы? Что я несу?» – спохватилась она и покраснела.

Ян был невозмутим.

– Конечно, Елизавета Германовна, – охотно согласился он, ни на секунду не обманутый Дубровской. – Вспомните финал фильма.

– О! Это было ужасно, – отозвалась Лиза, вздрогнув от неприятного воспоминания. – Девушка погибла.

– Ее убили? – уточнил водитель.

– Да. Но откуда ты знаешь?

– Это то, о чем я и пытаюсь вам рассказать. Вы посмотрели мокрое видео, порнофильм, где жертву в финале убивают.

– Постой! Мне не совсем понятно. Ты хочешь сказать…

– Да-да. Убивают по-настоящему.

– Не может быть!

– Может. Конечно, такие фильмы снимают нелегально в подпольных киностудиях. Кадры, где запечатлены мучения жертвы, а в последующем и ее умерщвление, пользуются большим спросом. За ними охотятся богатые извращенцы. Их не устраивает обычный кинематограф. Им подавай нечто такое, от чего в крови кипит адреналин. Кстати, слово «snuff» можно перевести, как «остренький», «крепкий». Словом, остренькое блюдо на любителя, которое, ко всему прочему, стоит и больших денег.

Дубровская молчала. Хандра покинула ее, но она казалась потерянной, ошеломленной.

– Да не беспокойтесь вы так, Елизавета Германовна, – попытался привести ее в чувство водитель. – Существует масса подделок под «снафф». Скорее всего, вы видели одну из них. Настоящее «убийственное порно» стоит дорого, а встречается редко. На него идет нешуточная охота, причем нередко охотники сами идут на убийство.

– Ты не прав, Ян, – Дубровская покачала головой. – Я видела не подделку. Это был тот фильм и та кассета, из-за которой убили Эмму…

На этот раз Павел Майков был любезен и многословен. Он поил Дубровскую отвратительным черным, как чернила, чаем и даже интересовался ее здоровьем. Визит же Елизаветы не был вызван праздным любопытством, поэтому она немного нервничала, не понимая, каким образом навести его на интересующую ее тему. После того как он в очередной раз справился о здоровье Андрея Сергеевича, Дубровская не выдержала:

– Простите, но как обстоит дело с семейством Кротовых? Вы помните, я в прошлый раз сообщила вам некоторые факты, которые вы обещали проверить.

– А я их проверил, – бодро заявил следователь. – Информация не подтвердилась, только и всего.

– Но как же! – воскликнула Лиза. – Этого не может быть!

У нее не было сомнений, что следователя обвели вокруг пальца. Хотя возможна была и другая ситуация: его просто подкупили.

– Константин Кротов – обыкновенный человек, – говорил Майков. – Конечно, можно сказать, что в его голове живут небольшие тараканы, но поверьте мне, он не злодей.

– Откуда вы знаете?

– Скажем так, уважаемая Елизавета Германовна, у следствия есть определенные тайны, разглашать которые я не имею права. Если ваш сигнал в отношении Кротова подтвердился, то лишь отчасти. Не так страшен Константин Михайлович, как вы рисуете его в своем воображении.

– И я должна верить вам на слово?

– А что вам еще остается?

И правда, что? Она лихорадочно соображала, проглатывая чай. Майков казался невозмутимым и чрезвычайно довольным собой. Елизавета решила атаковать его с другой стороны.

– А вам не доводилось ничего слышать о «мокром видео»? – спросила она. – Его принято еще называть «снафф-муви»?

– Немного, – признался Майков. – Честно говоря, я не совсем разобрался для себя, что это: правда или вымысел. Помнится, была некая журналистка, которая приходила в прокуратуру с подобным вопросом. Кажется, ее подняли на смех.

– Это была случайно не Стефания Кольцова?

– Может быть. Этакая экстравагантная дамочка, как я помню. В красных чулках. Она обещала нам какие-то разгромные доказательства, но так и канула ни с чем. Блефовала, я так думаю. Этих журналистов хлебом не корми, дай только выудить из дерьма сенсацию.

– А если она не обманывала? Если предположить, что подобная кассета у нее была? Я думаю, вам известно, что журналистка Стефания Кольцова погибла в результате несчастного случая. А «мокрое видео», вероятно, после ее смерти перекочевало к близкой подруге Эмме.

– Ну и что с того?

– Эмму убили из-за этой кассеты.

Следователь хмыкнул. На его лице появилось хорошо знакомое Дубровской выражение, которое она уже имела возможность наблюдать раньше. Скучающая мина мудрого учителя, объясняющего бестолковой ученице таблицу умножения.

– Предположим, – подозрительно ласково произнес он. – Объясните тогда, кого из присутствующих на вечеринке можно обвинить в связи с подпольной киноиндустрией?

– Константина Кротова, – не моргнув глазом сообщила Лиза.