Как-то я взбрыкнула и целую неделю упорно игнорировала собственные желания, ночевала у себя. Напряженно ждала каждый вечер, что Верден что-то предпримет… А он даже не шутил на эту тему, словно все шло так, как должно, и вел себя с невозмутимостью сфинкса. В конце недели, когда я легла спать снова у себя, альбинос сделал ход конем: мне уже какой-то сон начал сниться, естественно, блок и экран ослабели, ибо во сне поддерживать защиту — это уже попахивает безумием. Верден, улучив момент, мгновенно снял остатки экрана и устроил мне небо в алмазах, повторив давнюю шутку с первого курса, но на сей раз усовершенствованную. Он усилил мои эмоции, и так находившиеся в очень нестабильном состоянии. Закрыться не получалось, потому что какая на хрен сосредоточенность, когда тело колотит нервная дрожь от неудовлетворенного желания, а перед глазами все плывет… Я скрипела зубами ровно минуту, судорожно сжимая простыню и выстраивая трехэтажные матерные конструкции в голове. Потом сорвалась с кровати и чуть не снесла дверь… попав прямо в гостеприимно распахнутые объятия чертова красноглазого.

— Еще раз так сделаешь, сам в гости наведаюсь, — мурлыкнул вампир недоделанный и слегка прикусил мочку уха, словно в ответ на мои мысли. — И плевать на Ольгу.

В ответ я его послала, почти простонав слова и обреченно понимая, что завтра буду как кисель, ибо спать мне не дадут несколько часов точно. А времени два ночи.

В общем, укрощение строптивой во всей красе. Умом я понимала, что веду себя глупо, но поди докажи что-нибудь подсознанию, не желавшему мириться с положением вещей. Верден же ставил вопрос ребром: или я начинаю ему доверять, или он дальше претворяет в жизнь свой план делать то, что считает нужным для нас. Невзирая на мою реакцию.

Как-то, уже после Нового года, Ольга словно невзначай обронила:

— А чего ты к Вердену не переедешь? Все равно половина твоих шмоток у него, то за свитером бегаешь, то за штанами, — она бросила на меня насмешливый взгляд, — то за лифчиком.

Я прищурилась, сконцентрировалась и послала ей короткий импульс в район желудка. Грановская сдавленно охнула, побледнела и сорвалась с места в направлении сортира, проорав на ходу:

— С-с-сонька, скотина!.. Правда глаза колет?

Колет. Но тыкать меня в нее имеет право только Верден. Почему? Потому что. Не знаю и знать не хочу. Ольгу качественно выворачивало минут пятнадцать, а я получила моральное удовлетворение.

В таких веселых раскладах пролетела весна и с неотвратимостью надвинулась последняя, выпускная практика. За ней вручение диплома, и… работа. И почему у меня холодок по спине при мысли об этом?

Выпускная практика в общем-то отличалась только одним: задание было единственное, максимально приближенное к реальности, и давалось на месяц. Если вкратце: обнаружен условно труп со следами ритуальной смерти, найти убийцу и нейтрализовать. Мы справились за три недели. И что удивительно — для меня, по крайней мере, — на время выполнения задания все наши с Верденом разногласия отошли на задний план, мы работали быстро, слаженно, понимая друг друга с полуслова. И это было классно. Конечно, настоящей опасности задание не представляло, как и не требовало серьезных напряжений, но тем не менее некоторые усилия для решения приложить пришлось. С Ольгой получилось немного странно, потому что она вроде с нами все делала, но зачастую получалось так, что мы и вдвоем могли бы справиться. Тем не менее Тим находил и для нее дело.

Оставшуюся неделю до конца июля заняли сборы вещей, сдача комнаты и получение обходного, подписание кучи документов у Николаича, и когда на доске в холле общежития появилось объявление, что третьего июля у выпускников вручение дипломов, после чего инструктаж и ячейки могут разъезжаться по полученным адресам, я вдруг осознала, что действительно все. Учеба закончилась, и буквально через пару дней начнутся рабочие будни. Я больше не студентка…

Ольга, проверив собранную сумку, упорхнула куда-то, сообщив, что, скорее всего, ночевать не будет, и в комнате я осталась одна. Накатила растерянность и даже некоторый страх, я уставилась невидящим взглядом на улицу в открытое окно и закурила.

Что дальше? Дальше, наверное, работа, суть которой объяснит Николаич после вручения дипломов. Кстати, какие они будут, интересно? Специфические институтские или обычные, для каждого по его специальности? Хотя в принципе это мне сейчас, мягко говоря, до лампочки. Обостренный слух уловил тихий звук открывшейся двери, но я не обернулась, и так зная, у кого хватило наглости завалиться ко мне в комнату.

— Чего грустим? — На подоконник по обе стороны от меня опустились широкие ладони, а затылка коснулось теплое дыхание.

Пожала плечами, даже не зная, как ответить. Страх перед будущим, перед тем, что ждет нас дальше. Полная неизвестность с Верденом и раздрай в собственной душе по этому поводу тоже не добавляли радости. Все опять менялось: только я привыкла к студенческим будням, как они резко закончились.

— Эй, паникерша, выше нос, — раздался неожиданно ласковый шепот, и Верден обнял меня, осторожно прижав спиной к груди. — Все будет в ажуре, Сонька.

— Мне бы твой оптимизм, — вздохнула, подумала и достала еще одну сигарету. Навалилась усталость от последних дней, и особенно от нашего противостояния, и потому сейчас я не дергалась, просто расслабившись и прислонившись к нему. — Как-то уж очень быстро время пролетело…

— Так, знаешь, что? — Он вдруг решительно взял время меня за руку и потянул за собой. — Пойдем-ка, подруга.

— Куда? — Я попыталась вяло отмахнуться.

— Приводить тебя в тонус, — Верден усмехнулся, — а то ты как кисель, причем, судя по выражению твоей физии, прокисший.

— Ну спасибо, — я фыркнула, — знаешь, как девушку в себя привести!

— А то! — Он нахально подмигнул. — Не жалеть же тебя и не утирать сопли. Вообще, это нормальное состояние выпускника — паника и вытаращенные глаза с большим вопросом «что делать?!» Но, — Тим поднял палец, пропустив меня вперед, и продолжил: — У нас есть большой плюс: нам не надо искать работу. Закрывай давай, идем.

Извечное любопытство нетерпеливо отпихнуло грусть-тоску и заняло выжидательную позицию.

— Да куда уже, колись! — Я настойчиво подергала Вердена за руку.

Он только таинственно улыбнулся и промолчал. Вполголоса чертыхнулась и, поскольку упрямство родилось раньше меня, решила залезть в его голову. Блоки альбиноса я обходила, хотя и с некоторым трудом, другое дело, что в последний момент этот гад все-таки ловил мои попытки и подсовывал вместо своих настоящих мыслей или какие-нибудь воспоминания особо горячих моментов нашего ночного общения, отчего меня бросало в краску и жар, или мысленно начинал рассказывать похабные анекдоты. Я начала распутывать замысловатую защиту красноглазого, очень осторожно и аккуратно, надеясь, а вдруг в этот раз получится подсмотреть настоящие мысли. Дело растянулось до самого выхода из общаги… Расковыряв дырочку, я радостно сунулась туда… Перед моим носом возникла здоровая фига и нагло пошевелила пальцем.