Пассажир воспользовался ее страхом и увеличил отрыв. Он уже достиг платформы в конце вагона. Она собралась снова выстрелить в него, но тут вагон качнуло. Удар был таким сильным, что она отлетела назад. Свободная рука соскользнула с ручки. Другая выпустила оружие, и его тотчас поглотил железнодорожный путь. Грейс уже видела себя летящей в пустоту, но с быстротой, которую за собой не знала, сумела уцепиться за выступ всего в три пальца.

На дрожащих от страха ногах, под порывами ветра, она заорала от злости, чтобы выпустить наружу свой страх. На другом конце вагона Пассажир смотрел в ее сторону не двигаясь. Почему он не бежал дальше?

Новый толчок нарушил их равновесие. Грейс изо всех сил держалась за выступ, а Пассажир вскрикнул, видимо, от боли раны на ноге, и оперся о перила. Грейс торопилась преодолеть последние метры, разделявшие их, и рванулась к нему. Он был в ее власти, ослабевший, держащийся за металлическую палку. Она поставила ногу на платформу и приготовилась к броску, когда пол прямо перед ней в фейерверочном снопе искр пробила автоматная очередь. Через секунду платформу осветил направляемый сверху прожектор. Грейс различала над головой лишь темную массу, но оглушительный гул не оставлял сомнений. Это был вертолет. Красная точка остановилась на груди Грейс, и та бросилась на пол, под ноги Пассажира. Пуля просвистела и попала ей в правую трапециевидную мышцу.

Прижимаясь к перилам, которые были ее единственной защитой, чувствуя дикую боль в плече, она беспомощно наблюдала, как разматывается веревочная лестница, которую Пассажир схватил, бросив на Грейс насмешливый взгляд. Сейчас он ускользнет от нее со всеми решающими уликами.

Подавив инстинкт самосохранения, она вскочила и бросилась на врага, который уже поднимался вверх. Воодушевляемая ненавистью, она сумела схватить его за запястье. Рука соскользнула, и пальцы вцепились в черный мешочек, который сжимал Пассажир. Ткань разорвалась, и руководитель «Олимпа» исчез в воздухе, а прожектор снова осветил Грейс. Она упала ничком и прижалась к перилам как раз вовремя: пули застучали по ее импровизированному щиту.

Охваченная страхом, она лежала неподвижно до тех пор, пока шум лопастей вертолета не затих вдали.

«Грейс! Как вы?» – прозвучал через шипение голос в наушнике.

Очевидно, потому что она была вне апартаментов Пассажира, связь с Гэбриелом потихоньку восстанавливалась.

Но Грейс не ответила. Она видела только одно: маленький темный предмет, лежавший на полу платформы.

Не веря своим глазам, она протянула руку, чтобы поднять его. Это был герметично закрытый красный футляр, по размеру подходящий, чтобы держать в нем флешку.

– Она у меня, – шепнула она.

«Вы получили флешку?»

– Думаю…

«GPS, встроенный в ваш наушник, говорит, что вы находитесь в конце вагона с личными апартаментами Пассажира. Не оставайтесь там! Охрана уже идет! Защищая нашего руководителя, они пристрелят вас, едва увидят. И я не могу им это запретить!»

– Куда вы хотите, чтобы я ушла? – завелась Грейс, чьи нервы не выдержали.

Гэбриел ответил не сразу. Грейс встала посмотреть, не идет ли карниз вдоль всех вагонов. Судя по тому, что она видела с платформы, нет. Она была обречена.

Одновременно опустошенная осознанием этого факта и желая придать смысл собственной смерти, она продиктовала свои последние распоряжения:

– Я выброшу флешку, вы подберете ее на рельсах. Запишите координаты GPS! – крикнула она Гэбриелу.

«Подождите! Вы должны выжить. Без вас улики ничего не стоят».

– Найдутся другие люди доброй воли. Поклянитесь мне, что найдете флешку, уничтожите «Олимп» и, главное, спасете детей, которых держат пленниками в этом проклятом поезде.

«Нет! Вы выкрутитесь, Грейс! GPS мне указывает, что через два километра вы поедете по мосту через реку. Когда я вам скажу, вы прыгнете».

Грейс понимала, что ее шансы остаться в живых ничтожно малы. На такой скорости было практически невозможно прыгнуть в нужный момент. И даже если это у нее получится, прыжок с такой высоты в воду, возможно, станет для нее смертельным. Но если ничего не делать, ее, несомненно, ждет еще худший финал.

В тамбуре, выходившем на платформу, она услышала голоса: приближалась охрана.

Она сунула маленький красный футляр за корсаж, потом перешагнула через ограждение. Наполовину ослепленная своими волосами, в хлопающем на ветру полуразорванном платье, отведя руки назад, она держалась за перила, несмотря на боль, пронзавшую ее раненое плечо. Под ее ногами скала была не более чем выступающим каменным алтарем, поджидающим кровавую жертву.

«Я уже держал вашу жизнь в своих руках, Грейс, – произнес Гэбриел спокойным голосом. – Доверьтесь мне, моя решимость спасти вас сейчас так же велика, как та, что я проявил несколько месяцев назад, пытаясь вас убить. Вы почти на месте… Через десять… девять… восемь…»

На противоположном конце вагона Грейс увидела силуэты вооруженных людей, идущих в ее направлении.

На ней остановился луч фонаря. Выходящая на платформу дверь распахнулась.

«Два… один… давай!»

И она прыгнула в пустоту.

Плач, крики и металлический лязг цепей.

Зловещие расплывчатые призраки, которые уходят и возвращаются. Двери клеток, в которые стучат, муки сгорающей заживо плоти.

Бесконечность, отсутствие времени, пустота.

Нескончаемый полет, вихрь циклона ужаса.

Ледяная темнота, вспыхивающие огоньки и стоны, опять, все время…

Потом страх медленно умирает, ад удаляется. Болезненные спазмы мышц прекращаются, река становится теплой.

Призраки более угрожающие, их очертания становятся четче…

И вдруг – лицо.

– Мэм?

Она лихорадочно поднимает веки. Кто это? Где я?

– Добро пожаловать в мир живых, – успокаивает ее мужской голос с сильным немецким акцентом.

Она смотрит, не понимая, старается, но не может вспомнить себя. Все в тумане, какое-то далекое.

– Не тревожьтесь от того, что ощущаете себя потерянной. После всего, что вы пережили, это нормально. Это скоро пройдет. Сканер не выявил никаких повреждений черепа.

Она видит белый потолок, возможно, неоновый светильник, пожилого мужчину с лицом, усеянным старческими пигментными пятнами, с седеющими волосами, зачесанными назад, с немного грустным, но доброжелательным взглядом. И по-прежнему эти стоны, этот душераздирающий вой отовсюду. Откуда эти жуткие звуки в моей голове?

– Я ветеринарный доктор Дисбах, вы находитесь в швейцарской провинции. Если я скажу, в Ильгау, вам это вряд ли поможет, – улыбается он. – Вы лежите в палате, которую я оборудовал для вас.