А вопросы сыпались, как град. Когда они поженятся? Где они познакомились? Как сильно любят друг друга? Собираются ли завести детей?

Марина не знала, как вести себя: отвечать или игнорировать, а если отвечать, то кому и как? На подмогу снова пришел Алессандро. Он поднял руку (гул тотчас стих) и объявил:

– Дамы и господа, в ближайшее время состоится пресс-конференция, на которой вы получите детальные ответы на все интересующие вас вопросы. А сейчас прошу нас извинить, мы и так немного припозднились, негоже заставлять князя и княгиню ждать еще дольше!

Марина и герцог наконец-то стали подниматься по лестнице, и по пути она слушала наставления Алессандро.

– Не давай им диктовать правила игры, это не приведет ни к чему хорошему. Если будешь слишком любезна с репортерами, они непременно плюнут тебе в душу. Если слишком неприступна или вызывающа – изваляют в грязи. Поэтому соблюдай золотую середину. И самое важное – заинтригуй их! Вот теперь все будут разрываться на части, желая узнать, где и когда пройдет пресс-конференция.

Лестница внезапно закончилась (хотя Марина с большим удовольствием поднималась бы по ней бесконечно), они оказались в монументальном холле, украшенном античными мраморными статуями и бюстами. Затем двое облаченных в богатые ливреи и напудренные парики лакеев распахнули перед ними высоченные резные двери, и Марина с герцогом попали в бальный зал. Гостей было невероятно много, слышались музыка, голоса, смех. Марина вдруг почувствовала предательскую каплю пота, сползающую по подмышке. Но ведь она уже присутствовала на приеме! Тогда, в итальянском посольстве в Москве, где и познакомилась с Алессандро. Однако там было совсем другое. Она была серой мышкой, одной из множества приглашенных, а здесь все собрались с единственной целью – оценить невесту герцога Сфорца-Малатеста и вынести о ней, скорее всего, уничижительный вердикт. И то, что все так сладко улыбаются, ничего не значит – Алессандро сам говорил: чем шире улыбка, тем острее кинжал, который человек норовит засадить тебе в спину.

Марина с облегчением отметила, что пока на них никто не обратил внимания. Вот и хорошо! Можно побыть на приеме с часок, а потом точно так же незаметно, и уйти. Но не тут-то было. Не сразу ею замеченный церемониймейстер, стоявший у дверей с огромным, прямо-таки епископским посохом, со всей силы шибанул оным по паркетному полу и зычным голосом, легко перекрывшим весь гул и гам, провозгласил:

– Его высочество герцог Алессандро Сфорца-Малатеста и...

Мужчина запнулся, а все глаза были уже устремлены на них. Марина отдала бы полжизни за то, чтобы сделаться невидимой. Или превратиться в таракана. Или, на худой конец, в муху и улететь прочь. Такие мысли вызвали у нее смех, и она, не сдержавшись, хмыкнула, с ужасом понимая, что любой и каждый из собравшихся слышал этот идиотский звук.

– И госпожа Марина Зимина! – после короткой паузы, показавшейся девушке целой вечностью, выдал церемониймейстер.

Музыка возобновилась, а гости, шушукаясь и обмениваясь многозначительными взглядами, вернулись к шампанскому, тарталеткам с белужьей икрой да сплетням, слухам и перемыванию чужих косточек. Марина видела, как посматривают на нее дамы (в роскошных платьях «от кутюр», с сияющими драгоценностями на всех частях тела) и поцокивают языками мужчины (в смокингах, а кое-кто во фраках).

К ним подплыла княжеская чета Фарнезе. Князь был низенького роста, в черном фраке, на лацкане которого позвякивали неизвестные Марине ордена, княгиня же – выше его по крайней мере на две головы, в чудном платье ярко-красного цвета и с рубиновым ожерельем на шее, которое, казалось, весило не меньше центнера.

– Алессандро! Как же мы рады! – пропела княгиня и подставила утянутую пластическими хирургами щеку.

«Сколько же ей лет? – подумала Марина. – Не щеке, естественно, а княгине. Тридцать или, может быть, уже шестьдесят?»

А та воззрилась на Марину и просюсюкала:

– Ах, а вы, стало быть, милочка, и есть избранница Алессандро. Нашего закоренелого холостяка Алессандро! Как вас зовут?

– Мою невесту зовут Марина, – отрезал герцог.

– Ах, конечно, конечно, Алессандро! – закудахтала княгина. – И как я могла запамятовать! Вы откуда, милочка? Неужели из самой цитадели империи зла? Это так интересно, это так возбуждающе!

Княгиня, тараторя, потянула Марину за собой. Алессандро на прощание шепнул:

– Учти, дорогая, перед тобой настоящая тигровая акула. И любимое слово ее светлости – «возбуждающе!».

Марина быстро в том убедилась – любимое словцо срывалось с острого языка княгини не реже трех раз за десять секунд. Буквально все вокруг было «таким возбуждающим»! Марина беспомощно поглядывала на Алессандро, который вел беседу с князем Фарнезе. Ею же полностью завладела княгиня, не умолкавшая ни на секунду. Казалось, эта женщина могла говорить одновременно обо всем на свете – финансовом кризисе в Азии, новой коллекции дома Шанель, астрологических прогнозах, размере бриллиантов на чужих бюстах, новейших диетах, загробном мире, «летающих тарелочках», военном перевороте в Таиланде и погоде в Нью-Йорке...

У Марины голова шла кругом. Однако вскоре она сообразила, что с княгиней надо вести себя, как незабвенный Винни-Пух вел себя при разговоре с Совой. То есть отключаться и время от времени вставлять то «да», то «нет» – княгиня все равно не внимала ответам, продолжая изрыгать фразы.

Она представила Марину всем своим знакомым дамам, так же, как и она сама, лишенным точного (и даже примерного) возраста вследствие постоянных вмешательств пластических хирургов.

– Ах, это Ирина, украинская пассия Алессандро! – вещала, например, княгиня. Или: – Cheri, познакомься с Ариной, белорусской моделью, которая выходит замуж за Алессандро. – Или другой вариант: – Darling, пожми лапку Галине, которая скоро станет герцогиней Сфорца-Малатеста, она из... Откуда вы, милочка? Ах да, из России!

Марина уловила в словах княгини язвительные нотки – кажется, хозяйка приема не особенно ее жаловала. Но почему? Ответ на свой вопрос Марина нашла, когда наконец-то спаслась бегством от княгини, нашедшей, слава богу, новую жертву. Девушка скрылась в туалетной комнате, и там, у большого зеркала в золоченой рамке, беседовали две расфуфыренные дамы, совмещая приятное с полезным – злословие с подкраской губ и припудриванием носиков.

– Ах, какая скукота! – заявила одна из них. – Я не хотела идти, но Джон заставил. Ему, видите ли, надо переговорить с японским инвестором, а он будет только здесь и только сегодня!

– Ты не находишь, что наша милая хозяйка сделала себе новую пластику губ? – заметила другая. – И говорят, она убрала себе два ребра, чтобы получить осиную талию.

– Ей бы не помешало сначала убрать лишние двадцать килограммов с бедер, а потом пилить ребра, – ответствовала первая. – А любовницу Алессандро Сфорца-Малатеста ты видела?

Марина замерла: речь шла о ней!

– Не только видела, но и говорила с ней, – сказала вторая особа. – Слухи о свадьбе, конечно, распущены ею самой. Но Алессандро на такое не пойдет, я же его знаю. Пустышка, да и только. И что это старичка потянуло на молоденькое?