Если костоправ знал об ограблении банка, совершенном вдобавок с особой жестокостью, то почему принял Дж. Б. у себя в клинике? А если услышал о преступлении, когда пациент уже поступил на лечение, отчего не сообщил о налетчике в полицию или по крайней мере не выставил его?

Действительно ли Дж. Б. тот, кто ограбил банк? Ответить на этот вопрос было легче всего. Уолл наверняка приютил у себя преступника и знал, что делает. Но почему?

Грабитель имел власть над Уоллом? Данная версия казалась правдоподобной, она объясняла, почему налетчик вообще отправился в Столден, и прежде всего, к человеку, который не только предоставил ему кров, несмотря на недавнее преступление, но изменил его внешность, что позволило обвести полицию вокруг пальца.

Дело это было запутанным, вдобавок за давностью лет след уже остыл. Кромвель, помощник Литтлджона, собирал в Лондоне кое-какие сведения, способные пролить свет на события тех дней. Оставалось лишь ждать его отчета, который мог поступить в любую минуту.

А пока инспектор решил, что настало время посетить властолюбивого мистера Райдера. Если уж беседовать с местными знаменитостями, то никак нельзя обойти вниманием человека, к кому покойный мистер Уолл испытывал столь острую неприязнь, что пытался расстроить его женитьбу. Автобус остановился возле коттеджа Райдера, и инспектор заметил хозяина дома. Тот увлеченно подстригал самшитовую изгородь вокруг участка. Литтлджон вышел из автобуса, пересек улицу и направился к нему.

Райдер хмуро, без воодушевления смерил его взглядом и, не пригласив войти, предпочел вести разговор под открытым небом, на деревенской дороге, тянувшейся мимо его ворот.

Райдер яростно кромсал ножницами живую изгородь, пока Литтлджон пытался втянуть его в разговор. Наблюдая за усилиями жениха, инспектор с недоумением размышлял, почему такая красивая, достойная девушка, как Бетти Кокейн, которая не испытывала недостатка в поклонниках, решила связать свою судьбу с экстравагантным литератором (а возможно, и лжелитератором), что теперь явно демонстрировал высокомерное презрение к представителю Скотленд-Ярда.

При более внимательном изучении внешность Райдера определенно не выигрывала. Он напоминал тех чудаков, что много лет назад еще встречались в Блумсбери. Они писали стихи, биографии и эссе для эксцентричных изданий-однодневок, которые стремительно расцветали, будто экзотические растения, и столь же быстро увядали. Кудрявая темно-рыжая бородка Райдера терялась в складках фулярового галстука-банта. У него было длинное мучнистое лицо, большие уши и узкий морщинистый лоб с залысинами. Густые темные волосы, безжизненно тусклые и довольно длинные, неряшливо спадали на ворот пиджака. Цвет глаз скрывали дымчатые круглые стекла очков Крукса в золотой оправе. Высокий, хорошо сложенный, он немного сутулился на манер утомленного трудами ученого. На нем были мешковатый твидовый костюм и сандалии.

Литтлджон решил предоставить деревенским сплетникам разбирать глубинные истоки союза между Кокейн и Райдером. Сейчас его внимание занимала главная цель: составить представление о характере грубияна, возившегося с кустами, и выяснить, не связан ли тот с преступлением.

– Я хотел бы поговорить с вами о недавних трагических событиях в Угловом доме, мистер Райдер, если уделите мне время, – с нажимом произнес инспектор, после того как литератор небрежно ответил на его приветствие сквозь яростный треск веток и лязганье ножниц.

Райдер опустил секатор и повернулся к Литтлджону.

– Помилуйте, какое отношение все это имеет ко мне? И, позвольте добавить, мне не нравится ваш тон, инспектор.

– На это я мог бы ответить, что мне не нравятся ваши манеры, мистер Райдер, – резко парировал Литтлджон. – Я хожу по деревне в такое пекло не ради оздоровительной прогулки. Я расследую преступление и рассчитываю на содействие каждого, кто хотел бы предать убийцу суду. Мне нужно, чтобы вы ответили на несколько стандартных вопросов, сэр. Невозможно продолжать разговор, когда вы упорно стоите ко мне спиной и норовите произвести как можно больше шума.

Казалось, Райдер вот-вот пырнет Литтлджона секатором, но внезапно настроение его переменилось. Красные губы растянулись в ухмылке, между усами и бородой показались длинные желтые зубы.

– А какое отношение это убийство имеет ко мне? – бросил он презрительно. – Знаю, Уолл возражал против моего брака с мисс Кокейн, однако это не повод повесить старика в собственном кабинете. Он всегда вздыхал по ней, и мое появление привело его в бешенство. Но нас с Бетти не заботило, что думает старый Уолл о нашей помолвке. Скорее уж он захотел бы убить меня, нежели я – его. Ведь это я счастливый избранник мисс Кокейн.

Литтлджона мутило от одного вида этого хлыща. Он попробовал перевести разговор в другое русло.

– Я вовсе не говорю, будто вы хотели убить мистера Уолла. Но, насколько мне известно, в последнее время вы встречались с ним чаще, чем раньше. Я слышал, вы с мистером Уоллом заходили друг к другу…

– Похоже, местные сплетники и пустобрехи постарались? Вот как вы собираете доказательства! Я мог бы сэкономить вам время, инспектор. Мы со стариком действительно виделись чаще обычного после моей помолвки с мисс Кокейн. Он попросил меня прийти и попытался убедить, что мы с Бетти не пара. Редкое нахальство! Я велел ему убираться к дьяволу.

– Вы не слишком любили мистера Уолла.

– По правде сказать, я не особенно интересовался им, пока он не начал совать свой нос в мои дела. Не хотел водить знакомство с шарлатаном, кто зарабатывает себе на жизнь, пользуясь предрассудками и доверчивостью деревенских невежд.

– По моим сведениям, немало образованных и разумных людей охотно обращались к мистеру Уоллу за лечением, мистер Райдер. И, более того, остались довольны результатом.

– Может, и так, инспектор. Меня это мало занимало. Как я уже сказал, Уолл не вызывал у меня интереса, пока не начал учить меня жить. Тогда я объяснил ему простым, понятным языком, что о нем думаю, но он не угомонился: явился ко мне снова выяснять отношения. Пришлось выставить его за дверь.

– А к мисс Кокейн он тоже подступался?

– Вам это уже известно, так зачем же спрашивать?

Литтлджон оставил упрек без внимания.

– Где вы находились вечером в день убийства, мистер Райдер?

– Я ждал этого вопроса.

– Тогда, будьте любезны, отвечайте.

– Я делаю это против воли. Ваш вопрос оскорбителен. Я провел весь вечер с мисс Кокейн. Она это подтвердит. Мы пока не женаты, так что ее свидетельство имеет законную силу. Мы оба любим музыку, а в тот день по радио передавали концерт, который нам особенно хотелось услышать. Я пришел к мисс Кокейн в девять часов, прослушал новости и комментарии к выпуску. Концерт начался в девять тридцать и продолжался до десяти сорока пяти. Все это время от начала и до конца мы провели вместе.