С этим скандальным заявлением повитуха снова взгромоздилась на седло. Ярдов пятьдесят она чудовищно вихляла передним колесом, затем налегла на педали и прибавила скорости. Не иначе как чьи-то близкие роды избавили Литтлджона от бесконечного потока жалоб и сплетен, и он невольно почувствовал благодарность к неизвестной женщине за спасение. Инспектор отправился прямо в дом доктора и позвонил в дверь. Его впустила нахальная горничная.

– Ну вот, опять вы! – проворчал Китинг. Он собирался обедать и делал последние записи в бухгалтерской книге. Стакан стоял у него под рукой.

– Да, доктор. Я не отниму у вас много времени. Все, что я хочу спросить, – почему вы солгали мне о своих передвижениях в вечер убийства и сослались на ложное алиби?

Китинг вскочил и возмущенно воскликнул:

– Какого черта! Барджери сказал вам, что я находился у них, разве нет?

– Да, доктор. Едва ли не прежде, чем я задал ему вопрос. Он хорошо запомнил слова, что вы подсказали ему по телефону, но выпалил их заученной скороговоркой и слишком уж поспешно.

– Послушайте, инспектор! Я не потерплю, чтобы меня подвергали допросу с пристрастием. Я сообщил вам, где был, и мои слова подтвердили. На этом все. Вы слишком подозрительны. Говорю вам, я не имею ни малейшего отношения к смерти Уолла.

– Возможно. Но вы были не у Барджери. В тот вечер на ферму приходила акушерка, и она подтвердила мои подозрения, что вы состряпали себе фальшивое алиби!

Доктор Китинг рухнул в кресло и осушил одним глотком полстакана виски.

– И что с того? – буркнул он. За его бравадой чувствовались страх и растерянность.

– Расскажите мне, как все было на самом деле, доктор. На этом мы и закончим. Ложь вам не поможет, а вызовет лишние подозрения.

Китинг к тому времени окончательно пал духом, старался не встречаться взглядом с инспектором. Он заговорил, обращаясь к ножу для бумаги, который держал в руке:

– Что ж, ладно. Надо так надо, если вы непременно хотите знать. Хотя эта история покажется вам еще менее правдоподобной, чем первая. Чертов Барджери!

– Не нужно никого проклинать. А в будущем не пытайтесь заставить порядочных людей обманывать полицию. Ну же, доктор, рассказывайте, где вы провели вечер.

– Я проспал полночи в своей машине на дороге через Ханбери-Вуд.

Слова Китинга прозвучали как признание мальчишки, которого поймали на воровстве яблок.

– Что?

– Ну вот, я знал, что вы мне не поверите! Однако на сей раз это правда. Я поехал навестить друзей в Толби и выпил лишнего. Вел автомобиль, но на обратном пути на меня, наверное, подействовал свежий воздух. Я не смог ехать прямо. Вокруг было полно армейских грузовиков, мне не хотелось столкнуться с одним из них. Я свернул с главной дороги на боковую, что тянется через Ханбери-Вуд. Там я немного посидел, постарался успокоиться, а потом… сам не знаю, как уснул. Я проспал часа два или три. Домой добрался только в четвертом часу.

– А когда вы покинули Толби?

– В десять. Мы просидели в придорожном пабе до самого закрытия. Мне надо было еще кое-куда заглянуть, поэтому я не вернулся обратно с друзьями.

– Значит, решающий час вы проспали, доктор?

– Да… Знаю, вы мне не поверите, но я ничего не выдумываю.

– Ваши друзья подтвердят, что до десяти часов вы сидели в пабе?

– Да. Только не упоминайте о том, что случилось со мной после.

– Я поступлю как сочту нужным, доктор. Вам еще повезло, что я не отправил вас за решетку по подозрению в убийстве. Назовите мне, пожалуйста, имена ваших друзей.

Китинг смущенно перечислил имена и адреса мужчины и двух женщин.

– Спасибо, доктор. И впредь, пожалуйста, не пытайтесь лгать полиции. Обман непременно раскроется. Сегодня утром вы заставили меня гоняться за миражами, и это меня рассердило.

Китинг остался сидеть, уставившись в пустой стакан. Он не извинился и не сделал попытки встать.

– Вероятно, нам предстоит еще встретиться, доктор. Надеюсь, ваша история подтвердится.

Литтлджон не прибавил больше ни слова, повернулся и ушел. У него не хватило терпения даже на вежливое прощание. «Хотелось бы надеяться, что у миссис Китинг есть брат или даже любовник, который когда-нибудь хорошенько вздует этого мерзавца», – подумал он уже за дверью. При мысли, что такой человек занимается врачебной практикой, инспектору стало тошно.

Литтлджону пришло в голову, что врачебные записи десятилетней давности покойного мистера Уолла представляют интерес для расследования. Внимательное изучение могло обнаружить связь между костоправом и газетными заметками об ограблении банка, поэтому он позвонил Гиллибранду, и тот отправил с порученцем журналы с историями болезней в Столден.

Инспектор удобно устроился в тихом летнем домике в прелестном саду позади «Человека смертного», раскурил трубку, заказал кружку пива и погрузился в работу. Однако вскоре столкнулся с непреодолимым препятствием. Первый же журнал, за который он взялся, привел его в замешательство. Мистер Уолл заполнял страницы аккуратным убористым почерком, содержал книги в идеальном порядке и придерживался строгой хронологии. Заносил в журнал подробные сведения о пациентах и проводимом лечении, в каждом случае история болезни сопровождалась тщательно составленными перекрестными отсылками, которые связывали записи между собой. Мистер Уолл отличался редкой скрупулезностью, однако разобраться в его наследии было нелегко. Записи изобиловали специальными терминами: старый костоправ изъяснялся на языке анатомии. Похоже, он обладал обширными познаниями в классической медицине, свободно владел научной терминологией и методикой описания. Литтлджон легко разбирал его почерк, но содержание записей казалось ему сплошной тарабарщиной.

Тем не менее один случай привлек к себе особое внимание детектива. Речь шла о некоем Джозефе Боллингтоне. Впервые он обратился к мистеру Уоллу десять лет назад, в тот самый день, когда ограбили банк. Этот Дж. Б., как именовал его в дальнейшем мистер Уолл, был, похоже, важным пациентом, поскольку лечение его продолжалось несколько месяцев. Литтлджон не понял, что случилось с Боллингтоном: ему так и не удалось пробиться сквозь лабиринт медицинского жаргона, – вдобавок записи пестрели сокращениями, что усложняло задачу. Однако, судя по многочисленным замечаниям костоправа, тот остался доволен результатами своих опытов и экспериментов.

Инспектор почувствовал, что без помощи врача перевести записи на простой человеческий язык не удастся. Китинга он исключил сразу. На то, чтобы привлечь к работе полицейского медика, требовалось время, а Литтлджон хотел получить нужные сведения как можно быстрее. Тогда он вспомнил о докторе Джоне Уолле. Тот занимался аналогичной областью медицины, вдобавок как член семьи мог бы внести свою лепту в расследование. Литтлджон поискал телефонный справочник и позвонил домой адвокату из Олстеда, у которого остановился хирург.