– База, вы это видите? – заговорил в микрофон командир.

– Да, видим, – было им ответом.

Хоть Савельеву и не нравилось это новое веяние пичкать повсюду камеры слежения и прочую электронику, которую легко можно вырубить одним электромагнитным залпом, он был рад, что в сложившихся обстоятельствах нет необходимости ничего докладывать словами. Через камеру в его шлеме главный пост в штаб-квартире ФСБ мог прекрасно все видеть из первого ряда.

Похоже, сами федералы были настолько поражены увиденным, что даже забыли использовать позывные для маскировки в радиоэфире. По голосу Савельев понял, что все это сотрудникам ФСБ уже знакомо, где-то они это уже видели. И сейчас в головах чекистов на Лубянке складывались фрагменты пазла, о котором сам сержант не имел ни малейшего представления.

Отряд завернул за угол и уперся в очередную запертую дверь. Выломав её тараном, бойцы оказались в еще одном помещении. На сей раз это была не ритуальная комната, а скорее склад. Почти все пространство занимали какие-то неопознаваемые мешки. Склонившись над одним из них, Савельев аккуратно отогнул край и заглянул внутрь. В мешке был белый крупнозернистый порошок, при виде которого Савельев оторопел.

Это точно не сахар.

Он жестом дал несколько знаков командиру, поясняя ситуацию. Мешок, взрывчатка, эвакуация, саперы. Несмотря на то, что с самого момента открытия парадных дверей лично их группа не встретила ни одной живой души, это не означало, что можно было расслабляться. Засада могла быть расставлена в любом месте, учитывая данный им федералами инструктаж по пути сюда.

– База, это группа «Вега», – сказал командир вполголоса в микрофон. – Мы нашли комнату. Доверху забита взрывчаткой. Противника не видно. Ждем приказа.

На другом конце линии на минуту повисла пауза. Похоже, федералы никак не ожидали такого поворота событий и судорожно принимали решение.

– Всем отрядам! – раздался зычный голос из наушника. – Срочно покинуть здание! Обнаружено взрывчатое вещество!

Последняя фраза была сказана не в микрофон, словно его забыли вовремя выключить. Прежде чем в наушнике снова замолчали, Савельев успел услышать одну жутковатую фразу:

– Похоже, одна из групп нас не слышит, шеф. Им глушат связь. Я потеряла их видеосигнал.

* * *

Взглянув в окно, Маргарита Романова почувствовала, как подкашиваются коленки. Несмотря на то, что на её счету уже был подъем на Останкинскую телебашню на высоту, почти в полтора раза превышавшую шпиль Триумф-Паласа, в антураже заброшенного здания, служившего тайным убежищем фанатикам-убийцам, перспектива смертельного падения из разбитого окна выглядела куда серьезнее и страшнее. И тем не менее девушка продолжала бежать вместе со всеми вверх по лестнице вслед за единственным сеттитом.

За единственным шансом понять, что на самом деле происходит.

Марго и Ратцингер едва поспевали за Ковальским, который, несмотря на свои внушительные габариты, умудрялся не отставать от культиста. Позади неё пыхтел спецназовец, судя по всему, уже плохо понимавший происходящее.

Миновав сложенную из кирпича грубую лестницу без перил, преследователи были вынуждены свернуть направо, поскольку оказались в углу здания. Запыхавшаяся Марго сдавленно охнула, когда увидела перед собой еще одно большое помещение, прежде являвшееся несколькими квартирами премиум-класса. Почти все пространство занимали двухъярусные кровати с расплющенными до состояния простыни матрасами.

Они оказались в импровизированных казармах. Однако вокруг не было ни души. Несмотря на это, девушка непрерывно чувствовала страх. Их группа все сильнее углублялась в логово зверя.

Впереди раздался шорох, и Ковальский молнией припустил между рядами кроватей. Остальные бросились за ним. Взгляд Марго не мог долго сосредотачиваться на спине федерала, поэтому он постоянно скользил по обстановке вокруг. Девушка понимала, что в основном бежит не глядя, однако из страха внезапного нападения из-за угла она не могла этого не делать. Сейчас Марго чувствовала себя мухой, которой чудом удается не прилипнуть к паутине в наводненной пауками заброшенной хижине.

Судя по небрежно валяющимся простыням, оставленным на тумбочках и столиках предметам, здесь в самом деле жило довольно большое количество людей. Несколько отрядов подготовленных бойцов, способных проникнуть в любую государственную структуру мира и изменить ход самой истории, рождались здесь – в условиях сродни спартанским.

Сеттит не замедлял бег, он пересек весь зал и скрылся на очередной лестнице, а четверо чужаков гнались за ним, озаряя тьму светом фонарей. Из-за эха в большом безлюдном пространстве топот их ног звучал оглушающе громоподобно. Пробежав оставшийся участок казармы, все четверо рванули дальше вверх по лестнице.

Марго старалась держать темп и не сбивать дыхание. Вдох через нос, выдох через рот, повторяла она себе. Как учат во всех фитнес-клубах. Правда, в сложившихся обстоятельствах пренебречь этим простым правилом, означало задохнуться, отстать от остальных и оказаться в смертельной опасности посреди убежища фанатиков, готовых не просто убить во имя своего языческого бога, но и погибнуть самим ради общего дела.

Девушка невольно вернулась мыслями к своим подозрениям насчет Ряховского. Пока мышцы ног жгло огнем, мозг прогонял в голове версию о том, что за всем происходящим стоит руководитель оперативно-следственной группы. Несмотря на скепсис Ковальского, Марго была уверена, что это одна из самых логичных версий произошедшего, поскольку она объясняет все странности в поведении начальника её отца. Его заведомо негативное отношение к ней, его бездействие и упрямство, приведшее к гибели сотен людей, его демонстративное пренебрежение и сомнение в правильности их выводов относительно тайных указаний сеттитов. Поначалу она списывала это на его военное прошлое и советский склад ума, что вкупе создавало человека с узконаправленным мышлением, неспособного мыслить нестандартно и предпочитающего использовать шаблоны, которые либо сложились за годы работы, либо навязаны извне. В сложившихся исключительных обстоятельствах подобный образ мысли, а также уверенность в собственной непогрешимости и привычном превосходстве ФСБ привели к катастрофическим последствиям.

Что мешало Ряховскому вести следствие в заведомо ложном направлении, несмотря на все попытки Ратцингера, Ковальского и её самой? Ровным счетом ничего, поскольку он был руководителем расследования. Он же мог передавать информацию культистам, предупреждая их в нужный момент и тем самым саботируя расследование. Ряховский мог сообщить сеттиту в поезде о приближении федералов к Расторгуево, а затем убить его, чтобы отвести от себя подозрения. Если эта теория верна, то именно поэтому следователь не эвакуировал людей с Савеловского вокзала, а запер их в кольце оцепления ОМОНа – чтобы жертв было еще больше. Вдобавок он всячески тянул время, вступая в бессмысленные дискуссии, когда и так все было ясно, и сея сомнения в душах Марго и Ратцингера. Обычные манипуляции, которыми так любят восхищаться неискушенные и которые смотрятся так убого, когда замечаешь их в арсенале профессиональных разведчиков.