На дорожке, задрав бровь, стояла Вейра. Уголок её губ дёргался, но это не было похоже на нервный тик. И глаза так подозрительно весело блестели.

Вскинув веер, я попыталась его открыть, но он изрядно погнулся об Эрршама. Прикрывшись жалкими кривыми остатками, я снова развернулась и поспешила прочь.

— Подожди! — позвала Вейра.

У меня прядью глаз прикрыт и скула, нос чуть вздёрнут, сначала Эрршам, потом сломанный веер отвлекали от лица, а теперь я к Вейре вовсе спиной повёрнута. Не должна она меня узнать!

Снова зашелестели крылья, в этот раз я избежала цепких рук, но Вейра и не думала униматься, она приземлилась и пошла рядом со мной, на ходу складывая алые крылья. Я продолжала идти, хотя не знала, зачем: из дворцового комплекса меня не выпустят, а чем больше кругов нарезаю, тем больше вероятность разоблачения. Единственное, я вернула нос в нормальный вид.

— Это у вас с Элором игры такие или твоя личная инициатива? — поинтересовалась Вейра с искренним любопытством.

— Я гулять хочу, а меня не выпускают, — отозвалась я, понимая, что отпираться бессмысленно и даже опасно: Вейра может кого-нибудь позвать.

— Ох Эрршам, Эрршам, знал бы он…

Резко остановившись, я развернулась к ней:

— Что ты хочешь?!

Вейра широко улыбалась, а я сообразила, что волосы у меня сейчас такого же цвета, как у неё. Это было неловко. Как и мой вид в платье. Вся ситуация. Кошмар.

— Просто повеселиться, — отозвалась Вейра.

— Ничего весёлого, — я едва сдерживала злость. — Я с ума схожу взаперти, меня подозревают невесть в чём, ничего не рассказывают, эти ваши платья ужасно неудобные, меня хватал Эрршам, и мне ещё надо как-то незаметно влезть обратно в башню, иначе меня, чего доброго, посадят в тюрьму за какой-нибудь вымышленный шпионаж. Ничего весёлого в этом нет. Я скоро с ума сойду.

— Ладно-ладно, не злись, — Вейра не могла сдержать улыбки. — Ты такой миленький в этом платье, я просто в восторге. Настолько в восторге, что готова выгуливать тебя в парке в таком изумительном виде каждый день вплоть до завершения твоего домашнего ареста.

— И что ты за это хочешь?

— По поцелую за прогулку, моя прелесть, — Вейра наклонилась, обожгла дыханием щёку. — Или статус твоей любовницы в случае неудачного развития событий. Договорились?

На Вейре щит правителей, и воспоминания у неё не стереть, установки голоса надолго не хватит (вряд ли она захочет забыть столь феерическую встречу со мной).

Кажется, у меня не было выбора…

— Я больше не рискну гулять.

— О, со мной ты будешь в полной безопасности: Элор не подойдёт, Эрршам не потревожит… впрочем, после такой угрозы я бы его не боялась. Ладно, идём, моя лапочка, — Вейра подхватила меня под руку и развернула к башне. — Не пойми превратно, но я не хочу ни с кем тебя делить, даже с Элорчиком, хотя, подозреваю, он был бы в восторге от такого маскарада и не преминул повторить подвиг Эрршама.

Но я её почти не слушала: я так хотела скорее вернуться и переодеться в мужскую одежду, пока ещё кто-нибудь не увидел меня в таком виде, что, не поднимая головы, сама потянула её в нужном направлении.

Это происшествие стирало приятность встречи с Дарионом, возвращая меня во мрак нынешней ситуации.

Ещё и Вейра ткнула пальцем мне в грудь.

— Хм, а зачем такое твёрдое? Мог бы панталонами набить.

— Я вообще-то не рассчитывал на то, что меня будут щупать. Думал, пройдусь вокруг башни, разомну ноги и вернусь.

— Хах, лучше бы ты бегом по лестнице ноги разминал. Тут же Эрршам, хватает всё, что движется в юбке.

— Совсем всё? — я, конечно, знала, что он ходок, но не слышала, чтобы кого-нибудь принуждал иным способом, кроме честного обольщения и обещания неземного блаженства. Иного Аранские вроде не должны допускать, но мало ли что они делали под воздействием суккуба в облике леди Заранеи.

— Совсем. Правда, недостаточно симпатичных сразу отпускает, а тех, кто посимпатичнее, по обстоятельствам, но, насколько знаю, похищение и приобщение к актам страсти на свежем воздухе пользуются огромной популярностью. Если кто-то всё же позовёт отца и исполнит угрозу женить, в империи, да, пожалуй, во всём Эёране, будет траур, а Эрршама на заключение брака будет провожать толпа плакальщиц.

— Вряд ли брак его остановит, — я невольно отвлеклась на эту ситуацию и чуть не наступила на подол.

— Двигайся изящнее, пожалуйста. Не знаю, может, Эрршам был пьян, но у тебя совершенно не женственная походка. Так ты мало кого обманешь платьем.

Я чуть не засмеялась.

* * *

— Ты принадлежишь только мне, — рычал Элор в плечо, кусал и снова рычал. — Только мне, слышишь?

Он двигался порывисто, обжигая жаром прижатой к спине груди, продавливая меня, стискивая наши переплетённые под моими крыльями пальцы. Пахло мехом, цитрусовыми, и корицей, и…

— Скажи. Что. Принадлежишь. Только. Мне! — потребовал Элор, вколачивая в меня каждое слово, наполняя собой, наслаждаясь тем, что проникает в меня так глубоко. — Скажи!

— Я принадлежу только тебе, — прошептала я, и ощутила, как струна напряжения в нём разорвалась, расплёскивая по паху, а следом и по всему телу сладостно-судорожное блаженство, пробуждающее меня спазмами собственного тела.

В кровати я лежала на животе, стискивая простыню, почти ощущая на себе вес его тела и его блаженство. Меня слегка потряхивало, я была вся мокрая.

Вторую ночь подряд мне снилось это.

И это изматывало — отголоски ненужных чувств и бессмысленного желания к дракону, с которым у нас не может быть ничего, если я не перекрою его разум. Но в этом случае это будет уже не он, а просто переделанная красивая кукла.

Перекатившись на спину, я уставилась в темноту под потолком.

Надо признать, лучше ночью проснуться от такого, пободрствовать до рассвета, а потом отсыпаться с утра или днём, чем просыпаться от кошмаров или отбиваться от Вейры, жаждущей меня выгулять, словно я ей какая-то зверушка. Пусть паразита Валерии выгуливает!

Она даже платья мне приносила! И обещала выведать у Элора о делах ИСБ, если я снова переоденусь в женскую одежду.

Самое ужасное: если будет продолжаться в том же духе, если в ближайшее время что-нибудь не произойдёт, я ведь могу даже согласиться!

С такой невесёлой мыслью я сползла с кровати и принялась отжиматься, чтобы изгнать из тела отголоски истомы. На триста сорок восьмом заходе у меня получилось.

И именно сегодня, когда я почти отчаялась и морально начала готовиться к расплате с Вейрой, наконец-то кое-что произошло.

Ничто не предвещало интересных событий (наоборот: с утра любовницы Элора, перевернув башню вверх дном, отправились в гости к родителям), пока дверь не содрогнулась от бешеного стука. Я оторвала скучающий взор от «Исповеди архивампира», к которой вернулась, увидев Санаду в дворцовом парке.