– Ты можешь! Точно так же, как ты можешь принять правду. Кристин...

Она почувствовала, что Алек обхватил ладонями ее лицо, открыла глаза и увидела, что он пристально смотрит на нее, как будто пытаясь внушить ей принять его решение.

– Отец никогда не будет любить тебя так, как он любит твоего брата. Никогда. И что бы ты ни делала, тебе этого не изменить. Ты можешь без ракеты слетать на Луну и обратно, но твой отец будет считать это заслугой Робби. Вот чего ты боишься. Ты не боишься высоты. Ты боишься посмотреть правде в глаза.

Кристин отстранилась от Алека, и комната поплыла перед ней.

– Какое отношение к этому имеет мой страх высоты?

– На самом деле в глубине души ты давно знала, что можешь обогнать своего брата, но это не будет иметь никакого значения, поэтому ты выдумала удобную отговорку, чтобы не кататься на лыжах вообще.

– Но это же просто смешно. – Она повернулась к Алеку спиной, сбросила бюстгальтер и накинула халат. – Ты хочешь сказать, что моя фобия на самом деле не существует?

– Я видел, что сегодня вечером у тебя был приступ паники, точно такой же, как в тот день в горах, и сегодня, когда ты поняла, что то, что я говорю, – это правда, все повторилось, потому что ты знала, что произойдет, когда твои родители познакомятся со мной. И точно так же, сейчас ты понимаешь, что у нас нет ни малейшего шанса, если мы останемся здесь. Признай же это, Кристин, и поставь наши отношения на первое место. Поставь на первое место свои интересы.

– Как было бы удобно для тебя, если бы я на первое место поставила свои интересы, ведь в этом случае тебе не пришлось бы ни от чего отказываться!

Алек долгое время пристально смотрел на нее, казалось, что его охватило странное спокойствие.

– Я безгранично люблю тебя. Неужели ты думаешь, что когда-нибудь то же самое тебе скажет твой отец?

– Он гордится мной! – продолжала упорствовать Кристин, но на ее глазах выступили слезы. – Я заставила его гордиться мною.

– Это не то же самое.

– И тем не менее ты хочешь, чтобы я разрушила даже это? – Она раздраженно смахнула с ресниц слезы. – Я не могу этого сделать, Алек. Не могу!

Он отвернулся, уставившись в стену. Плечи его поникли, словно под непомерной тяжестью.

– Значит, у нас нет ни единого шанса.

– Думаю, что нет! – выпалила Кристин в ответ, ей было так больно, что она ничего не соображала. – Именно это я тебе и пыталась объяснить с самого начала. Наши отношения совершенно бесперспективны и были такими всегда.

Она отвернулась от Алека, по ее щекам текли слезы.

– Что ж, – произнес он после долгого молчания, – думаю, что сказать больше нечего. – Последовала еще одна продолжительная пауза. – Хочешь, чтобы я лег на диване?

– Нет, – с трудом выдавила Кристин. – Она повернулась и обвила его руками. – Мне очень жаль, Алек. Прости меня.

– Ш-ш-ш. – Он прижал ее к себе, его губы скользили по ее лицу. – Не плачь, девочка. Не плачь.

Они легли в постель, его руки гладили и успокаивали ее. Она в ответ касалась его, отчаянно и требовательно.

– Люби меня, Алек. – Она посмотрела ему в лицо, ее терзал страх. – Люби меня.

– Я люблю. И буду любить. Всегда.

Он раздел ее и претворил слова в действие, не только доставляя удовольствие ее телу, но и проникая ей в душу и заставляя ее чувствовать себя желанной. И это заставило обнажиться все ее чувства. Когда все кончилось, когда оба они лежали обессиленные, он обнял ее и держал в объятиях, пока Кристин плакала, а потом провалилась в неспокойный сон.

Иногда победить означает вовремя выбросить белый флаг.

«Как сделать свою жизнь идеальной»

Еще не рассвело, когда Алек услышал, что Кристин начала собираться на работу, тихо передвигаясь по спальне, как это было и в другие дни, когда у нее была утренняя смена. Иногда он тоже просыпался и успевал поболтать с ней, пока она одевалась. Он садился в постели, и они разговаривали о планах на день и о том, чем будут заниматься вечером.

В это утро он лежал, повернувшись спиной к гардеробу и ванной, и притворялся, что спит, борясь с болью, засевшей в его душе. Он прокручивал в голове вчерашнюю ссору. У него не было ни малейшего представления, что сказать, чтобы все исправить, и можно ли исправить вообще.

Щелкнул выключатель в ванной комнате, и он почувствовал, что Кристин стоит у двери в гостиную и смотрит на него. Может быть, она на цыпочках подойдет к кровати и поцелует его в лоб, как она это делала иногда? Прошепчет ему, чтобы он поспал еще и что они увидятся позже?

Ему хотелось, чтобы она это сделала. Еще больше ему хотелось, чтобы у него была возможность обнять ее и поцеловать, сказав только: «Я тебя люблю. Удачного дня. Буду ждать тебя».

Он перевернулся на спину, чтобы дать ей понять, что не спит, чтобы она подошла к постели и что-нибудь сказала, не важно что. Но она уже отвернулась. Он увидел лишь, как мелькнула ее спина, и услышал, как закрылась входная дверь.

Лежа в темноте, Алек уставился в потолок, кожей ощутив воцарившуюся в квартире пустоту.

– Да, я знаю. – Алек рывком поднялся, свесил ноги с кровати и с силой потер лицо. – Жизнь не останавливается оттого, что тебя только что ударили в сердце. Пора на свидание с природой, да, парень?

Собака запрыгала от радости, когда Алек стал натягивать джинсы и футболку. Когда утренний ритуал был исполнен, Алек поплелся на кухню. Кристин оставила кофе в термосе на кухонной стойке, как она это делала и раньше. Но в это утро не было никакой записки. Никаких ничего не значащих или сентиментальных слов, чтобы заставить его улыбнуться. Только кофе.

Алек налил чашку и сел на диван, подтянув колени к самому подбородку. Бадди подошел и сел рядом, поскуливая, – он чувствовал, что что-то не в порядке. Алек потрепал собаку по голове, и ему стало еще больнее, когда он вспомнил о своем намерении отказаться от друга. В течение трех лет Бадди был неотъемлемой частью его жизни. Как он теперь объяснит псу, что у него будет другой хозяин? А ведь ему придется это сделать, если он останется в Остине, бросит свою работу и женится на Кристин.

Если он останется.

Вчера в этом не было никаких сомнений. Возможно, где-то в подсознании что-то грызло его слегка, но Алек старался не обращать на это внимания.

Прошлой ночью он спросил Кристин, когда она перестанет стремиться к невозможному. Может быть, тот же вопрос стоит задать самому себе? Он охотно пожертвует ради нее чем угодно, но есть ли у него право заставлять ее жертвовать тем единственным, что для нее важнее всего: гордостью и одобрением отца? Алек хотел, чтобы она была счастлива, но если она выйдет за него замуж, она не будет счастлива, а если и будет, то недолго. Он мог представить их всего через несколько лет: вот они на каком-нибудь вечере в загородном клубе, Кристин знакомит его с друзьями семьи, и те думают: «Так вот этот провинциал, который живет на деньги жены». И кстати, где они будут жить? В доме в Тэрритауне, где у него с прислугой будет общего больше, чем с соседями?