Затем Андре объяснил, почему снова взялся за перо, хотя не писал уже более недели.

Этот день стал для нас особенным. Мы впервые с 11 июля увидели землю. Несомненно, это Новая Исландия[23]. Но высадка на нее невозможна, поскольку весь остров представляет собой гигантскую глыбу льда, окаймленную ледниками.

18 сентября путешественники отметили серебряный юбилей правления короля Оскара, устроив банкет, который был тщательно организован и подробно описан в учетном журнале Стриндберга. День был примечательным и по двум другим причинам: ровно четыре месяца назад они покинули Гётеборг на «Свенскунде», а их поход по льду продолжался уже чуть более двух месяцев.

Пока над палаткой развевался шведско-норвежский флаг, они начали праздник с закуски – запеченного тюленьего мяса и жаренной в масле и тюленьем жире белой чайки. В качестве основного блюда подавали тюленьи почки, мозги и печень, дополненные хлебом и маслом. Свой обед путешественники запили бутылкой вина. На десерт Стриндберг приготовил торт из шоколада, детского питания, галет и масла, а также кекс с изюмом с соусом из малинового сиропа. Они подняли тост за короля, откупорив бутылку портвейна «Антонио де Феррара» 1834 года, и исполнили государственный гимн. В завершение праздника они выпили еще вина с галетами, сыром и маслом.

На следующий день их кулинарные перспективы улучшились. «Сегодня мы пополнили запасы продовольствия и теперь вполне можем протянуть до февраля, – записал Андре в дневнике. – Я пристрелил двух чаек и огромного тюленя. Не могу описать, как обрадовался я сам и как довольны мои спутники, ведь наши шансы теперь заметно возросли». Большую часть дня путешественники резали добычу, сохраняя кровь, чтобы Стриндберг мог готовить кровяные блины, смешивая две части тюленьей крови с одной частью тюленьего жира, половиной ложки муки, щепоткой соли и щепоткой сухих дрожжей. «Блин не вызывает того отторжения, которое возникало у нас со Стриндбергом в первые несколько раз, когда мы ели тюленье мясо и ворвань», – признал Андре, хотя Стриндберг не смог приготовить блины на следующий день, поскольку примус отказывался работать, а попытки пожарить пищу на нескольких жировых лампах ни к чему не привели. Вынув оставшуюся ворвань из самодельных горелок, Стриндберг нарезал ее и на хлебе подал компаньонам.

– Очень вкусно, – сказал Андре, стараясь мужественно переносить любые невзгоды. – Прямо как бекон на хлебе. Мне нравится!

И все же, поев бутербродов с ворванью, Андре не прекратил попыток починить примус. Он несколько часов колдовал над ним, пока у него наконец не получилось сварить суп из тюленьего мяса, ворвани, детского питания и воды, после чего он отметил, что «тюленье мясо практически тает при варке и через несколько минут становится чрезвычайно мягким и нежным».

Желая продолжить строительство ледяной хижины, Стриндберг ушел, оставив Андре и Френкеля доедать не очень вкусный обед. Вскоре ему помешали.

– Медведь! – крикнул Стриндберг друзьям, которые сидели в палатке.

Запаниковав из-за внезапного появления огромного зверя, Андре и Стриндберг сделали по выстрелу и оба промахнулись, но Френкель спокойно прицелился и убил медведя одной пулей. «Какая радость! Великолепный огромный медведь, – восхищался Андре. – Мы пополнили запасы продовольствия, чтобы продержаться до апреля, до конца зимы, и добыли роскошную шкуру. Медведь – лучший друг полярного путешественника… Теперь у нас столько мяса и ворвани, что по ночам нам сложно охранять запасы от других медведей. Мы сложили все возле палатки и прикрыли вещами. Здесь, на морозе, нам очень сложно поддерживать порядок в доме».

Медведь помог путешественникам справиться с продовольственным кризисом, но мысль о предстоящей зимовке на льдине подрывала боевой дух. Изнуренные огромными физическими нагрузками от переходов с санями по льду и противоборством со стихией, мужчины не имели ни сил, ни желания говорить друг с другом, когда в конце трудового дня забирались в общий спальный мешок. Неделями они обменивались словами лишь при необходимости, молчаливо сплоченные в своих страданиях. Несколькими днями ранее Андре написал, что они редко улыбались и шутили, но теперь, когда ежедневные переходы закончились и началось строительство ледяной хижины, приближение холодной, темной и одинокой зимы вбило клин между путешественниками. За десять недель мучений на льду они успели вкусить плоды слепого нежелания Андре прислушаться к критике «Орла». Стриндберг и Френкель грызлись с Андре, обвиняя его в приключившихся невзгодах, а Андре, в свою очередь, злился, что из-за их наивного оптимизма накануне взлета он закрыл глаза на свои сомнения в успехе полета.

«Погода в последние два дня стоит прекрасная, – написал Андре тем вечером, – но в нашем стане, напротив, начинается раздор. Надеюсь, его семени прорасти не удастся».

Следующие несколько дней льдина дрейфовала вдоль восточного побережья острова Белый, пока не оказалась в нескольких километрах от его юго-восточной оконечности. Путешественники тем временем закончили возведение хижины. Каждую ночь рядом рыскали белые медведи, которые плавали в ледяной воде и перепрыгивали со льдины на льдину, чуя запах припасенного мяса. Андре выбежал за одним из них прямо в носках, но пристрелить зверя не сумел. «Похоже, ночью медведи приходят воровать, – написал он. – Вчерашний дважды пытался утащить нашего большого тюленя. Мы потеряли бы его, если бы Стриндберг не напугал зверя и не заставил его бросить добычу». Но главной проблемой, как и раньше, оставались океанические течения.

Вот запись из дневника Андре, сделанная 29 сентября:

Льдина, на которой мы построили хижину, быстро уменьшается, поскольку под напором льда нас прижимает все ближе и ближе к берегу. Уйти от острова у нас не получается. Прошлой ночью мы переехали в хижину, названную нами «домом». Мы переночевали в ней, и нам было довольно хорошо, но все станет еще лучше, когда мы перенесем мясо внутрь, подальше от медведей.

В половине шестого утра 2 октября, пока Андре, Френкель и Стриндберг спали в хижине, случилась катастрофа. С глухим рокотом, вслед за которым раздался громкий треск, похожий на щелчок кнута, льдина с лагерем раскололась на десятки фрагментов. «Мы услышали шум и рев, когда вода хлынула в хижину, – написал Андре. – Выбежав наружу, мы увидели, что наша чудесная большая льдина раскололась на множество маленьких, а одна из трещин прошла прямо возле внешней стены. Оставшаяся часть льдины была всего двадцать пять метров шириной, и одна стена хижины более не подпирала крышу, а свисала с нее. Наши виды на будущее сильно изменились».

«Дом» пришел в плачевное состояние, а выбранная для зимовки льдина раскололась на части и остаток ночи путешественники провели в полуразрушенной хижине. «День выдался утомительный», – признал Андре. Еще бы! Их вещи, а также мясо двух медведей, на котором они рассчитывали продержаться