– Почему же! Нашелся. Заявил, что Максимов был с тобой в сговоре.

– Пусть докажет.

– Ему не нужно ничего доказывать. Максимов работал у тебя. Это неоспоримый факт. Именно ты привел его в «Интер-Полюс». Для следаков этого достаточно, чтобы тебя вызвать и полюбопытствовать, почему с твоей подачи козла запустили в огород с капустой и не поделился ли этот самый козел с тобой, благодетелем.

«Он меня предупреждает, или это угроза?» – забеспокоился Рюмин, которого насторожили хамские манеры Верова, еще недавно такого вежливого и осмотрительного.

Сейчас он вел себя так, как будто от него зависело, кто пойдет в тюрьму – Крюков или Рюмин.

«Ничего, я его быстро укорочу, зазнался мальчик», – успокаивал себя Валентин Борисович, но тревога не проходила. «Выпустил джинна из бутылки, теперь держись!»

– Что будем делать? – почтительно спросил Рюмин.

– Все в соответствии с утвержденным планом, шеф. По максимально выгодному варианту. Эконом-класс! – откровенно издевательски пошутил Веров.

«М-да, здесь пахнет не только трупом Крюкова», – подумал Рюмин.

* * *

Директор известной в тусовке рекламной компании Гудков горестно составлял список неотложных дел на отпуск.

На листе значилось уже двадцать шесть пунктов.

Дальнейшее развитие событий предполагало два возможных варианта.

Первый из них Гудков условно называл студенческим. Накануне экзаменов в университете, когда катастрофически не хватало времени на подготовку, он вновь и вновь просматривал список вопросов и сортировал их: «Так, эту тему я знаю, в общих чертах. Об этом можно догадаться. По этому вопросу что-то слышал – обойдемся».

«Расстрельный список» худел на глазах.

Потом времени опять не хватало, и проводилась новая ревизия.

Аналогичная участь ожидала и список дел, но ближе к завершению отпуска, когда окажется, что из срочного не сделано ровным счетом ничего или почти ничего.

Другой, более неприятный вариант состоял в том, что каждый пункт методом самооплодотворения множился на подпункты – «а», «б», «в» и так далее. Непонятно откуда к ним добавлялись римские цифры, потом происходила тотальная путаница, и приходилось прибегать к проверенному временем «студенческому варианту».

В конечном итоге Гудков, конечно, махнет рукой на несбывшиеся планы и надежды – «Ну и хрен с ним!» – но сейчас, авансом он чувствовал угрызения совести.

От этого увлекательного занятия его отвлек резкий звонок телефона.

– Саша арестован, – услышал он голос Екатерины.

– Какой Саша? – не сразу понял Гудков.

– Максимов, мой муж.

От неожиданности Гудков чуть было не сказал «Поздравляю!», но вовремя спохватился.

– Ты меня слышишь? Саша арестован, – повторила Екатерина, – захвачен с поличным на месте преступления.

– Он пытался похитить собор Василия Блаженного? – все же не удержался от сарказма Гудков.

– Твой юмор сейчас неуместен.

– Согласен. Извини. За что его задержали?

– Подробностей я не знаю, но говорят, что он похитил и перевел в зарубежные банки крупные средства.

– Из своей компании?

– Да, из «Интер-Полюса».

– Нужен хороший адвокат. Иначе он попадет под такую раздачу, что страшно представить, – вздохнул Гудков. – Я, конечно, постараюсь все выяснить, но дело уже перешло в юридическую плоскость. Тебе не угрожают?

– Пока нет.

– Может, переберешься пока ко мне, по соображениям безопасности? Я найду где тебя спрятать, – предложил Гудков.

– Это лишнее. Я прятаться не собираюсь, – сказала Екатерина. – Если удастся что-либо выяснить, звони. Сразу же!

«Смелая женщина», – подумал Гудков и представил, как Екатерина говорит сейчас по телефону, стоя у окна.

Во время разговоров она любила сидеть в кресле, а когда волновалась, подходила к окну и вглядывалась в арбатский переулок.

* * *

– Екатерина? – Голос в телефонной трубке был незнакомым.

– Да, это я.

– Говорит Петр Троянов, школьный друг Александра.

– Да, я помню. Он говорил о вас. Предупреждал, что, возможно, будете звонить.

«Предупреждал! – подумал Троянов, – Раньше нужно было думать».

В момент захвата Максимова стало очевидным, что его ждали на месте. Работали профессионалы – быстро, четко, надежно. И маскировались так, что Троянов не смог их заметить.

Дали Максимову возможность отъехать – убедились, что с ним нет сообщников, и лишь потом захватили.

«Сашку подставили. Кто – вот в чем вопрос».

– Екатерина, я рядом с вашим домом. Хотел бы зайти, – сказал Троянов.

– Заходите. У нас домофон.

– Да, я знаю.

Троянов поразил Екатерину своими размерами. Максимов тоже крупный, но этот школьный друг скорее похож на борца или боксера.

Только лицо очень благородное. Редкое лицо – как у офицеров из дворян на старых картинах.

– Катя, я на секунду. Меня беспокоит, кто мог втравить Сашу в эту историю. Он, конечно, не виноват, но кто-то поспособствовал. Он ничего не говорил? Может, подозревал кого-либо?

Екатерина задумалась.

– Постойте! Он говорил, что если с ним случатся неприятности, скорее всего в этом будет виноват руководитель консалтинговой фирмы Рюмин, который пригласил его из Лондона.

– Так и сказал?

– Да, точно! Я забыла от волнения, а сейчас вспомнила.

– Больше никого не называл?

– Кажется, нет.

– Спасибо вам. Помощь не предлагаю. У самого могут быть проблемы, но я еще позвоню. По голосу меня узнаете?

– Думаю, что узнаю, если будете говорить отчетливо. Но на всякий случай лучше договориться об условной фразе. Например, вы скажете, что звоните по поводу рекламы фруктовых соков для детей.

– Это мне нравится, – улыбнулся Троянов.

«А он по натуре добрый. Вначале показался мрачным, а так мило улыбается. – У Кати потеплело на сердце. – Сашка тоже добрый, только, видимо, доверчивый».

– Договорились, – сказал Троянов и поспешил выйти из дома.

В переулке он зашел во двор, достал мобильник и одним ударом ноги размазал его по асфальту.

В отцовскую квартиру решил пока не возвращаться.

Так, на всякий случай.

* * *

– Видел твою рожу в газете. Вылитый бандит! Можешь меня поздравить. Назначен твоим адвокатом, – сообщил Виктор, пожимая руку Максимову, которого ввели в комнату для свиданий. – Присаживайся. Чувствуй себя как дома.