— Если с той стороны открывают коридор по той же схеме, что и мы, то они должны выслать разведчиков с аппаратурой для расширения коридора. Было бы интересно на нее взглянуть. Сравнить с нашей, например.

Немец внезапно подал голос:

— Вы там ничего не поймете! Вся ваша наука и техника — объедки с немецкого стола!

— Похоже, вы правы, товарищ профессор, — задумчиво сказал Владимир, — вот и наш гость считает так же. — Он поднялся и посмотрел на часы. За окном уже занимался рассвет. — Думаю, немцы открывают коридор так же, как и мы, ночью. Значит, у нас есть целый день для подготовки операции. Цель — захват немецкого оборудования и специалистов, работающих с ним. Товарищ профессор, я вас попрошу объяснить нашим радистам параметры сигнала, который они должны запеленговать. Сможете это сделать?

Громов кивнул. Владимир, объявил, что они с Сашей могут быть свободны. Выйдя из здания, профессор задумчиво сказал:

— Если мы можем их запеленговать, что и они нас тоже.

— Это если знать хотя бы примерно, где откроется коридор, — возразил Саша.

— Да, наверное… — задумчиво согласился Громов, — ладно, не будем гадать. Посмотрим, чем закончится операция. Взглянуть на их оборудование было бы очень полезно.

— Считаете, оно лучше нашего? — спросил Саша.

— Не будем гадать, — дипломатично повторил профессор, немного помолчав, — давай-ка, Саша, вернемся к нашим делам, у нас их и без того хватает…

Сигнал поймали за полночь, ближе к часу ночи — устойчивый, неподвижный и с частотными характеристиками, описанными Громовым. Старшина не ошибся — источник сигнала располагался близ Купавны, в пойме речки Шаловка, недалеко от Большой Московской улицы. Выбор места тоже был ясен — с одной стороны, оно тихое, потому что местные жители на этот берег, глинистый и лишенный удобного спуска к воде, не ходят, а с другой стороны — рядом большая улица, от которой можно добраться куда надо.

Группа захвата выдвинулась к источнику на максимальной скорости — по расчетам профессора, время для полного развертывания коридора не превышало пяти минут. Сколько времени немцы готовы были ждать возвращения своего разведчика? Точно этого не знал никто.

Владимир лично возглавил группу. По Большой Московской доехали до моста через Шаловку, дальше двинулись пешком. Ноги утопали в грязи, слышалось чавканье. Ночь была ясная, месяц еще вырос с прошлой ночи, поэтому все вокруг было видно издалека.

Первым заметил коридор Владимир — просто потому, что он единственный из всех уже видел его. Сияющий круг диаметром примерно в полметра. Немцы ждали, когда покажется их разведчик, чтобы расширить коридор и доставить его назад.

— Иван Васильевич, твой выход, — шепнул старшине Владимир.

Тот кивнул. Времени на репетицию спектакля, который они собирались разыграть, не было, так что все придется делать с первого дубля. И расплатой за плохую игру будут не помидоры и тухлые яйца от зрителей, а свинцовая пуля.

Старшина в одежде, снятой с немца, вышел на край поляны, согнувшись и держась за бок. Пройдя пару шагов, он рухнул на землю, а затем, изображая крайнюю степень измождения, с трудом поднялся на четвереньки и, снова рухнув на землю, пополз к сияющему кругу. «А если у них был пароль, — вспомнил Владимир, как они обсуждали эту сцену несколько часов назад, если они потребуют его назвать?» — «Сыграем на чувствах, — ответил старшина, — тяжело раненый разведчик, собравший последние силы, чтобы добраться до своих, вполне может забыть пароль. У меня был такой случай, и не один».

Круг начал увеличиваться, его сияние стало ярче. Старшина несколько сбавил темп — если его лицо увидят слишком рано, может случиться конфуз. Он полз, склонивши голову к земле, тяжело передвигая колени. Краем глаза увидел, как сияние стало еще ярче, а мокрая трава под руками заблестела, отражая свет расширившегося коридора. Послышались голоса — разведчики, преодолевающие коридор, звали его. Ганс, подумал старшина, значит, меня зовут Ганс. Хорошо, буду знать. Немного приподняв голову — так, чтобы лицо все еще не было видно, он махнул рукой, призывая товарищей, и упал в грязь, оставаясь без движения. Примерно через минуту он услышал приближающиеся голоса. Их было двое против одного, но эффект внезапности работал на старшину. Подождав, когда первый немец склонится над ним, и потрясет за плечо, старшина одним движением сломал тому руку в запястье — немец рухнул на бок, не успев ничего понять. Старшина вскочил на ноги — второй разведчик в панике дергал из кобуры пистолет, забыв ее расстегнуть. Получив удар между ног, свалился, корча рот в беззвучном крике. Оборудование, которое разведчики притащили из параллельного мира, лежало у выхода из коридора. Он все еще работал. Старшина посмотрел сквозь горловину — на другом конце стоял офицер в черной форме со знаками СС. Офицер усмехнулся и, повернувшись, отдал команду. В тот же миг коридор с громовым треском закрылся. Старшина, не слыша ничего, кроме оглушающего звона в ушах, обернулся. Двое немцев все еще лежали на земле, но к ним уже бежали. С чувством выполненного долга старшина сел на траву и опустил голову на колени. Операция завершилась — по крайней мере, для него.

Закуток цеха авиаремонтного завода, в котором когда-то начиналась совместная работа мнимого аспиранта Саши и столь же мнимого немецкого ученого Штирнера было не узнать. Теперь под сборку установок генерации плазмы отдали почти весь цех, а над входом появилась вывеска «КБ-45, филиал в г. Монино». На самом деле слово «филиал» не совсем верно отражало положение дел — фактически весь КБ, первоначально располагавшийся в Тюрингии, поближе к месту, где впервые был пробит коридор в параллельный мир, переехал сюда, а в Германии осталась только граппу для поддержания контактов с американцами.

Изучить захваченные в результате спецоперации немецкие установки Громов поручил Сергею Кутову из Физического института и его ребятам. Саша тоже присоединился к ним. Они, не отвлекаясь на другое, занимались этим весь день после спецоперации.

— Как у вас дела, разобрались? — спросил Громов у Кутова. Казалось, привезенные приборы разобрали до последней гайки. — Собрать-то потом сможете? — добавил профессор.

— Обижаете, Александр Николаевич, — откликнулся Кутов, — у меня принцип: разбираем дальше только после того, как сумели собрать разобранное.

— Хороший принцип, — похвалил профессор. — Ну, и как общее впечатление?

— Инженеры у немцев классные, — признал Кутов, — прямо скажем, есть чему поучиться. Начнем хотя бы с того, что электроды у них меньше, а работают устойчивее наших. Наверное, какие-то добавки в металле…

— Использовать сможете?

— Думаю, да. Схему надо немного изменить, например, вот так…

Кутов схватил лист и начал было увлеченно рисовать, но профессор его остановил.