Она была очень рада мне, как и я была бы рада еще вчера большому шоколадному торту.

Вкусная еда.

Кольцо — полезный дар жреца, мигнуло тусклым светом и засияло звездой на моем пальце, разгоняя темноту вокруг, позволяя разглядеть серую щупальцу, обхватившую мою ногу. Она была толстая, мясистая, влажно поблескивающая, отвратная с какой стороны не посмотри. Мышцы под тонкой кожей сокращались, резко подтягивая меня к себе, синие тонкие, нити, очень похожие на вены, пульсировали, перегоняя жидкость, заменяющую этому существу кровь, от сердца по всем сосудам. Если сердце у этого создания вообще было. В любом случае, зоология подготовила меня к тому, что для циркуляции крови в организме не обязательно иметь сердце.

Этот же мир собирался примирить меня с мыслью, что не всегда нужна голова, чтобы поесть. В конце концов, рот может находиться и в каком-нибудь другом месте.

Щупальце упрямо и очень уверенно, подтаскивало меня к огромному, раздувшемуся шару, бледно сияющему синими, пульсирующими сосудами, а посередине этого шара зияла круглая, полная зубов пасть. Дружелюбно открытая по случаю скорого обеда.

Еще два рывка я просто тупо пялилась на острые, треугольные зубы, несколькими рядами уходящие в глотку.

Не сразу удалось вспомнить, что обед сегодня как раз таки я, и если в моих планах на завтра не значилось медленное и ленивое переваривание в этом раздутом монстре, то нужно что-то делать.

У меня хорошо получалось визжать, но еще лучше вышло освободиться. С коротким всхлипом согнувшись, на пару секунд прекратив орать, я попыталась отодрать от своей ноги эту жуть, или хотя бы чуть ослабить хватку, чтобы просто снять сапог. Лучше я буду босиком тут бегать, чем вообще уже никогда не буду бегать. Ладонь прострелило острой болью, но я почти не обратила на нее внимания, занятая попытками спасти свою жизнь.

Приятной неожиданностью стало странное шипение, непередаваемое, не похожее ни на что. Так во всяких фильмах ужасов озвучивают смерть какого-нибудь мерзкого чудища. С визгом, бульканьем, нечеловеческими подвываниями.

Кольцо, которым я коснулась щупальца, оставило на нем маленькую подпалину. Недостаточную, чтобы чудище меня выпустило, но вселяющую надежду на спасение.

Вцепившись в щупальце, я крепко его сжала, борясь с гадливостью. Скользкая, холодная плоть дрожала и извивалась в руках.

Земля, если эту черную, твердую как камень субстанцию вокруг, можно было назвать землей, задрожала вокруг шара с зубами.

Вслед за первым, ухватившим меня, на свет моего кольца ринулось второе щупальце, только выкопавшееся, оно опоздало буквально на секунду.

Первое, основательно прожаренное, не смогло и дальше терпеть такие издевательства, и, выпустив меня, метнулось под защиту зубастого мешка.

Увернувшись от второго я успела подняться и отбежать на несколько шагов, выйдя из опасной зоны.

Кольцо светило лучше фонарика, позволяя мне рассмотреть ровную черноту земли под ногами. Тропинки видно не было. Меня с нее стащили, я понятия не имела куда теперь нужно идти, и что будет дальше. А еще на меня ворчливо ругалась лишившаяся еды мерзость за спиной. Она скрипуче стонала и булькала под ритмичные удары щупальцами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Бредя в непроглядной темноте вперед, единственное, на что я надеялась, было мстительное предвкушение того, как вожак вот прямо сейчас нашел Рашиса и медленно, со вкусом, разделывает его на маленьких, несчастный и во всем раскаявшихся рашисиков.

О том, что Свер может остаться меня на тропе разыскивать, я как-то не подумала. Просто, так застращал он меня в первый раз моего здесь пребывания, что я искренне считала, будто вытащить меня отсюда невозможно.

Сложно сказать, почему сама продолжала куда-то идти. Наверное, все же, верила в чудо. Хоть и понимала какой-то маленькой, рациональной и очень гадкой частью своего сознания, что я заблудилась и рано или поздно здесь умру. От истощения, от чужих зубов или когтей, или еще чего-нибудь пострашнее (никто ж не знает, что тут водится).

Но колечко пока светило, оберегая меня от недовольного копошения в темноте, и я могла идти вперед.

В месте, где не существует времени, трудно определить, как долго ты тут находишься.

Я не чувствовала усталости, нервы были на пределе, тело, под завязочку накаченное адреналином, переоценивало свои возможности, но почувствовать голод я была способна. И я его чувствовала. А значить это могло только одно: брожу я здесь уже давненько.

— Если выберусь отсюда, найду Рашиса и съем его печень, — я говорила громко, но звук моего голоса был очень слабым, едва слышным, словно я шепчу. Тьма вокруг надежно поглощала все звуки.

И чем дальше я шла, тем тише становилось. В один прекрасный миг, осознав, что уже просто не слышу своего дыхание, испугалась достаточно сильно, что бы повернуть назад. И даже умудрилась немного пробежаться, что бы поскорее выбраться из этой неправильной тишины.

Это было самое умное, что я вообще умудрилась совершить в этом мире.

Белый волк выскочил на свет неожиданно, чуть не доведя меня до сердечного приступа.

Глухо рыкнув, он пролетел мимо, резко затормозил, отчего его смешно занесло.

Нервный смешок помимо воли вырвался из груди, но мне за него было совсем не стыдно, не плачу – и то хорошо; и встал, низко опустив голову.

Свер тяжело дышал, лапы дрожали и разъезжались, левый, потемневший от крови, бок был глубоко вспорот, на задней лапе виднелась в проплешинах покрасневшая, воспалившаяся кожа, словно кто-то присосками вцепился в нее, и отодрался уже только с мехом. Правое ухо было порвано, а морда вся перепачкана чем-то черным и отвратительным на вид. У вожака, в отличие от меня, не было чудо-кольца, его нечему было защитить от того, что живет в этой недружелюбной темноте.

Припадая на заднюю лапу, он приблизился ко мне и первое, что сделал — обнюхал. Основательно, ответственно, сунувшись носом даже мне в лицо.

От него самого пахло просто ужасно, и я не могла представить, что он надеется унюхать, все перебивала эта резкая, едкая вонь, исходящая от черной гадости на его морде.

Но я все равно смирно стояла на месте, позволяя Сверу делать все, что вздумается. Пусть нюхает, сколько влезет, может даже на вкус попробовать, я не против, лишь бы он забрал меня отсюда.