Пока этой квартиры у нас не было, я прилагала все усилия, чтобы наша комната в мотеле выглядела максимально похожей на дом. Я начала застилать кровати. Дело в том, что мы устраивали в комнате такой бардак, что у нас на двери со стороны коридора всегда висела табличка «Не беспокоить». Сэм помогала выносить мусор, главным образом остатки фастфуда, которым мы питались. В соседнем магазине мы купили работающий от розетки освежитель воздуха за 1,89 доллара.

Я приклеила к зеркалу фотографии, сделанные в Чайна-тауне. Рядом с этими фото я жвачкой прилепила любовные письма, которые писала Карлосу. Каждый день я сочиняла ему новое письмо и рисовала вокруг рамку с сердечками, раскрашенными красной ручкой. Вот текст одного из них:

«Карлос, ты сделал меня счастливой. Ты – смысл моей жизни, ты всегда мне помогал, слушал меня и утешал, ты заставлял меня улыбаться, когда мне было плохо и жизнь казалась бесполезной. Люблю тебя безмерно.

Лиз».

Записки подобного содержания я писала ежедневно. Но всего за несколько недель жизни в мотеле их смысл поменялся: сперва это были письма, исполненные обожания и благодарности, а потом я писала, что мы должны сохранить наши отношения и оставить позади разногласия и неурядицы.

* * *

Однажды Карлос пошел навещать старого друга, громилу по кличке Мундо, а мы с Сэм потратили десять долларов, которые Карлос нам оставил на покупки.

Решив изменить наш имидж, мы купили два флакона лака для ногтей с блестками и огромную банку спрея для волос. Следуя советам из журнала для тинейджеров, мы приобрели четыре пакета сухой смеси для напитка и попытались покрасить волосы в «Шокирующе розовый» и «Неожиданно-фиолетовый» цвета.

– Ну, как, получается? – спросила я Сэм, поднимая голову над раковиной.

– Не знаю. Вроде есть немного фиолетового, а может, все это мое воображение. А как у меня краска легла?

На лице Сэм были потеки розового цвета, капли розовой воды стекали с носа, и кожа на голове стала розовой. Я рассмеялась.

– Потрясающе!

В конечном счете, единственное, что нам удалось покрасить, – это наши белые майки, на которых появились разводы розового и фиолетового цветов.

В ожидании Карлоса мы накрасили ногти и решили посмотреть повторы сериала «Я люблю Люси». Он обещал вернуться в шесть часов. Однако не появился ни в шесть, ни в восемь, ни в четыре утра. Я сказала, что надо позвонить ему на мобильный, но у нас не было его номера.

Карлос платил за мотель за день вперед каждый вечер, и мы знали, что, если он не появится к расчетному часу в полдень, нас выкинут на улицу. Мы начали озабоченно посматривать в окно в надежде его увидеть. Я спросила Сэм, что могло случиться с Карлосом.

– Его мама в детстве уронила, вот что с ним случилось. Не волнуйся, все будет в порядке. Он просто козел и всё.

* * *

Утром я позвонила менеджеру отеля, объяснила, что человек, который заплатит за номер, скоро вернется, и попросила не выгонять нас.

– Мне надоели парни, которые оставляют в номере шлюх и исчезают, не расплатившись. Здесь вам не ночлежка, это мотель.

– Мы не проститутки! – возразила я. – Он мой жених.

– Девушка, здесь вам не ночлежка, не наркопритон и не бордель. Платите или освобождайте номер.

После этих слов менеджер повесил трубку.

Мы решили предложить менеджеру единственную ценность, которая была в номере, – золотые часы Карлоса. Вместе с Сэм мы подошли к стойке администратора, за которой сидел небритый пятидесятилетний коротышка-итальянец. Он внимательно осмотрел часы и сказал:

– Считайте, что за сутки заплачено.

– Но за них отдали сто пятьдесят долларов! И часы совсем новые! – протестовала я.

– Здесь они этого не стоят, – ответил итальянец и спрятал часы в свой рюкзак. – Девушки, вы не понимаете, что я вам одолжение делаю?

К вечеру мы совсем оголодали. Мы начали копаться в пакетах с мусором в поисках того, что в свое время не съели и выкинули. Мы нашли пару резиновых на вкус гамбургеров, кусочек чизкейка и бутерброд с грудкой индюшки и с очень подозрительным запахом. Запили все это водой из-под крана. Снова стали каждые пять минут выглядывать в окно. От еды у меня заболел живот.

К восходу солнца мы легли на нашей с Карлосом кровати, которая стояла близко от окна, и смотрели на парковку перед мотелем. Мы всю ночь не спали, поэтому, глядя, как солнце золотит лобовые стекла автомобилей и крыши домов, начали засыпать. Мы не признались друг другу, что боимся, но Сэм крепко взяла меня за руку и не отпускала.

Я задремала и проснулась от того, что она меня толкает. Я открыла глаза и увидела, как Сэм приложила палец к губам. Сперва я решила, что нас выселяют, но подруга показала пальцем на пол. Там, между кроватью и древней батареей отопления стояли пакеты с мусором. В пакетах и около них я увидела несколько мышей, которые спокойно доедали то, что не осмелились съесть мы. Там была одна большая мышь и четыре мышонка.

Мы смотрели, как мыши шуршат и возятся в пластиковых пакетах. Они были очень милые, с розовыми носиками и блестящими глазами-бусинками. Мы поняли, что они живут под батареей.

– Представляешь, они за нами все время наблюдали из-под батареи, – прошептала я Сэм.

Она кивнула.

– Мне маленькие очень нравятся.

– Мне тоже. Такие милые!

Мы наблюдали за мышами до тех пор, пока обитатели мотеля не стали выселяться, освобождать номера, хлопать дверьми автомобилей и заводить моторы. Мыши выбегали из-под батареи, хватали еду из пакета и моментально возвращались назад.

* * *

Я первая услышала, как Карлос подъезжал на такси. Вдалеке послышались звуки хип-хопа и стали постепенно приближаться. Открылась и закрылась дверь автомобиля.

– Даже не знаю, радоваться или злиться, – пробормотала Сэм.

– Я тоже не знаю, – ответила я. Я хотела увидеть и понять его настроение.

Я уже привыкла подстраивать свои чувства под настроения других. Если Карлос придет довольным, то и я буду довольной. Карлос решал все, и я сама довела наши отношения до такого. Я подумала об этом, и мне стало неприятно.

Мы лежали и ждали звука тяжелых шагов Карлоса по коридору. Мы его услышали. Потом услышали, как он вставляет ключ в замочную скважину. Мое сердце замерло. Дверь открылась, и вошел Карлос. Он насвистывал.

– Привет, – сказал он, словно выходил на пять минут.

Его лицо было усталым, а под глазами появились мешки. Он выглядел не так, как обычно. Я подумала, что он, скорее всего, не ложился спать с тех пор, как мы расстались. Он сел на край кровати Сэм, начал развязывать шнурки ботинок и спросил:

– Как дела, девушки? Я сейчас отрублюсь.

Он ни разу не посмотрел мне в глаза.