Маша накинула пеньюар, вышла в коридор. Опять услышала какое-то движение, теперь уже определила, что доносится оно где-то со стороны библиотеки. Мария пошла по коридору, обратила внимание, что дверь в библиотеку приоткрыта. Хотя Володя имел привычку всегда её закрывать и других просил это делать.

— Ну что ты там копаешься? — спросил тот, кто освещал фонариком панель стола, тогда как другой нажимал кнопки на панели, с их помощью пытаясь открыть тайник. Он суетился и никак не мог набрать нужную комбинацию. Сигнализацию они отключить сумели, а вот открыть тайник пока не удавалось.

— Не ори мне на ухо, без тебя знаю, что мало времени, — огрызнулся тот, кто набирал код. — В доме одни женщины, если что — справимся.

— Я и смотрю, как ты умеешь с бабами справляться, мне поручил, — ухмыльнулся второй.

— Ты тоже не особо преуспел, — он натянул глубже маску.

— Кто же знал, что попадётся такая стерва. И не испугается. Не каждая баба будет так сопротивляться. Чуть инвалидом меня не сделала.

— Всё, готово! — он, наконец, набрал правильный код, одна из секций с книгами тут же стала отъезжать в сторону, открыв крохотную комнату. Грабители рванули туда, свет в ней сразу зажёгся.

— Вот он — сейф, теперь твоя очередь, — сказал тот, который набирал код. Второй достал из рюкзака набор отмычек, поправил всё время спадающую перчатку на правой руке.

— Ты ж мой хороший, — оскалился он сейфу, — надеюсь, мы с тобой быстро найдём общий язык, и ты покажешь мне свои кишочки.

— Фу, что за бред, — первый поморщился.

— Не мешай мне, — он стал подбирать отмычки к замку. Понадобилось всего несколько минут, и вот уже дверца сейфа бесшумно открылась, — фраерок, принимай работу, балерины сработали7, — хвастливо произнёс напарник.

— Наконец-то! — первый вынул из сейфа ларец и осторожно понёс его в зал. — Посвети мне фонариком и смахни со стола бумаги, — скомандовал второму. Положил ларец на стол.

— Ничего так побрякушки, — присвистнул второй, когда первый поднял крышку ларца. Фонарь осветил его содержимое. Даже на таком слабом свету камни сразу заиграли.

— Побрякушки, понимал бы ты в них, — первый не мог отвести глаз, особенно завораживали камни в клинке, да и всё остальное было изготовлено с таким вкусом, с таким изяществом, что он невольно протянул руку и провёл пальцами по аграфу, поясам, бляшкам. Жаль, перчатка мешала по-настоящему ощутить всё великолепие гарнитура.

— Правда, что он стоит двести тысяч баксов? — засомневался второй.

— Да, — отозвался первый, всё ещё ощупывая предметы гарнитура.

— Я думал, тут бабские цацки. Но тоже ничего. Ладно, моя доля мне налом причитается, остальное не касается.

— Вот именно, — первый захлопнул крышку, — уходим, пора, — засунул ларец в длинный тёмный пакет с крепкими ручками, направился к выходу. В этот момент в зал библиотеки вошла Маша и включила свет.

Первый почему-то выругался по-английски. Он оказался один на один с ней в дверях. От неожиданности Маша встала как вкопанная, глаза на пол лица, она не успела даже толком испугаться.

— Убери её, — глухо из-под маски произнёс первый.

Второй схватил Машу за плечи и стал оттаскивать с прохода. Первый в этот момент сумел выскочить в холл. Маша закричала, но нападавший закрыл ей рот. Она укусила его с такой силой, что он взвыл и одёрнул руку. Перчатка отлетела в сторону, а сам грабитель случайно схватился за дверную ручку. В следующий момент ударил Машу в солнечное сплетение, отчего она согнулась пополам. Грабитель нанёс ещё несколько ударов. Маша лишилась сознания.

Очнулась Маша после того, как Степановна поднесла к её носу нашатырь. Старушка охала, ахала, кружилась возле лежащей на полу Маши как птица над раненым птенцом.

— Девочка моя, что же случилось?

— Нас ограбили, Степановна, — Маша от боли едва могла говорить. — Их было двое.

— О, Господи! — старушка перекрестилась.

— Больно, мне так больно, — она опять потеряла сознание.

Глава 63

Мира покосилась на Данилевского, он устроился рядом с ней, посмотрел на часы.

— Как учёба? — спросил он.

— Нормально, — выдавила из себя Мира.

— Да, кстати, я же по делу, — он будто спохватился, — ты не помнишь, куда после аварии могли деться мои очки? Автомобиль в ремонте, там всё обыскали, но очков не нашли. Они вроде бы не бились и из машины не выпадали. Досадно, что они потерялись.

— Они у меня, — призналась Мира, чувствуя ещё большую неловкость. Раньше, когда рядом находился Данилевский, такого с ней не было. Могла запросто сказать всё, что угодно. А теперь почему-то выбирает выражения.

— Вот как? Разве они тебе нужны? — он удивился так натурально.

— Я забыла их тебе отдать, — сказала, не чувствуя, что он насмешничает.

— Ай-яй, они мне необходимы, а других нет, — он покачал головой.

— Что ты обманываешь?! — возмутилась она. — Есть у тебя другие, — и тут же прикусила язык.

— А ты откуда знаешь, что у меня есть другие? — Дима сдерживал себя как мог.

— Ну, у каждого, кто носит очки, или ими пользуется, всегда есть запасная пара, — выкрутилась Мира, громко захлопнула книгу — всё равно читать не получится.

— Неоспоримая логика?

— Правда жизни, — она потихоньку стала приходить в себя. Перед ней сидел всё тот же Данилевский, которого она всегда «покусывала», а ему нравилось.

— Так ты собираешься мне вернуть очки или решила оставить себе на память? — совершенно серьёзно спросил он.

— Вот ещё, нужны они мне! Конечно, верну.

— Жду, — он протянул руку.

— Они дома, — Мира нахмурилась.

— Тогда поедем за ними домой. Я на больничном, у меня вагон времени, — он откинулся на спинку сиденья, положил ногу на ногу. — Заодно поздороваюсь с Беней, давно его не видел.

— А с чего ты решил, что я тебя приглашу домой? — Мира повернулась к Данилевскому и теперь уже открыто посмотрела ему в глаза. Тайка, кажется, была права — есть в нём что-то такое, есть. Изюминка, как она выразилась. И что-то ещё вещала про породу, хотя он сам утверждал, что не может быть принцем, что нет у него «голубой» крови. Ох, лукавил, есть в нём толика аристократизма.

— Ну, хотя бы потому, что ты ко мне неравнодушна, — не задумываясь, выдал он.

— Я к тебе неравнодушна?! — возмутилась так громко, что мужчина, до этого внимательно рассматривающий карту метро, обернулся и удивлённо посмотрел на Миру.

— Да, а сейчас ты крикнула так, что об этом знает уже половина вагона. Нет, ну если ты хочешь огласки, пожалуйста, я не против, — Данилевский пожал плечами.

— Иди к своей длинноногой мымре, вот она точно к тебе неравнодушна, — Мира отвернулась от него.

— А кто