у нас длинноногая мымра? И почему я должен к ней идти? — поинтересовался Дима. — Длинноногая мымра… — он задумался, — интересно, которая из них?

— Ты ещё и бабник, — Мира запыхтела. — Не пойму, зачем я тогда на Сухаревке я пошла с тобой на свидание.

— Это было не свидание, — он уточнил, — ты сама так сказала, — тут же добавил.

— Хорошо, пусть не свидание, но пошла же. И слушала тебя.

— Тебе было интересно, я видел.

— А что ты ещё видел? — Мира сверкнула глазами.

— Тебе было приятно моё общество, ты согласилась с моими доводами, а потом с удовольствием уплетала ужин в «Шоколаднице».

— Ну да, ты же водишь туда всех подряд, — парировала Мира, — хотя, нет, длинноногая мымра туда не пойдёт. Ей ресторан класса люкс подавай. С такой тачкой у неё всё люксовое.

— С какой тачкой? — опять поймал её на слове Данилевский.

— Дорогой и вычурной, дурацкого красного цвета! Как и сама она вся из себя, каблуки по самые уши, ноги как палки. И вцепилась в тебя мёртвой хваткой. А потом вы пошли в ювелирный магазин, чтобы выбрать обручальные кольца, — выпалила Мира и перевела дух.

— И что всё это значит? — Данилевский вытаращил на неё глаза.

— А то и значит.

— Исчерпывающий ответ, — с иронией заметил он. Мира не смотрела на него. — Мне кажется, или ты, правда, ревнуешь? — Данилевский придвинулся ближе.

— Вовсе я не ревную, — пробормотала Мира.

— Тогда к чему вся эта тирада?

— Потому что, потому… — она прятала глаза, — да, я ревную! Мне было неприятно видеть тебя с другой девушкой.

— Почему?

— Потому что ты мне нравишься, чёрт возьми! И даже очень, — она вздохнула. Вот и призналась.

Данилевский взял её руку и поднёс к своим губам.

— Я видел тебя вчера на Сухаревской. Потом в торговом центре. Длинноногая, как ты выразилась, мымра — моя двоюродная сестра Вероника, а в ювелирном мы выбирали не кольца, а смотрели ей подвеску, там был эксклюзивный заказ. По поводу вычурной красной тачки — да, Ника любит подобное, это её стиль, её вызов. Вот и все объяснения.

— Все?

— Да, все.

— Значит, у тебя нет невесты?

— Нет, пока нет, но надеюсь, что скоро будет, — он улыбнулся, — у неё редкое, но очень красивое имя — Мира. Моя нежность, моя душа.

— Дима… — Мира покраснела, опустила глаза.

— Когда мы выйдем на перрон твоей станции, я тебя поцелую, — с серьёзным видом добавил он.

Двери поезда закрылись, на перроне стояла пара, они обнимались и целовались. Правда, его рука была в гипсе, но это обстоятельство нисколько им не мешало.

Глава 64

— Евгений Борисович, кажется, у нас есть пальчики, — эксперт подошёл к Турчанинову, — правда, смазанные, но думаю, хватит, чтобы пробить по базе.

— Хорошо, Витя, продолжай, — следователь повернулся к домработнице, — Елена, — посмотрел в записи, — Степановна, давайте всё сначала и по порядку? — сказал он, стараясь придать голосу мягкость, старушка никак не могла собраться с мыслями. Теребила в руках платок и отвечала невпопад. — Вы проснулись от того, что услышали шум, так?

— Да, я же на ночь выпила снотворное, поэтому заснула крепко. Эх, мне бы пораньше подоспеть, — она всхлипнула, — Машенька была одна против этих подонков.

— Ничем вы бы не помогли, ещё бы сами пострадали, — следователь стал тереть переносицу, с вечера разболелась голова — таблетка не помогла. Сейчас бы полежать в тёплой постели, а не сидеть посреди ночи в ограбленной квартире, где ещё пострадала и хозяйка дома. Хорошо, что жива, хотя и в тяжёлом состоянии. — Сколько было грабителей, говорите?

— Я их не видела, но Маша успела сказать, что двое.

— Так, замок входной двери не взломан, значит, открывали ключом. И сигнализацию сумели отключить. Похоже, готовились тщательно, знали, что и где. Сам хозяин тоже в больнице?

— Да, Владимира Григорьевича вчера положили на обследование в клинику, — экономка тяжело вздохнула, — как нарочно, мы с Машей остались вдвоём, без мужчины.

— Думаю, что не нарочно, а возможно, что преступники знали об этом, — выдал следователь, — у меня создаётся ощущение, что они вообще много чего знали. Может, за вашей квартирой следили.

— Ох, Боже мой! — Степановна перекрестилась. — Как Владимир Григорьевич воспримет эту новость? У него больное сердце.

— А мы пока не будем ему сообщать, — пообещал Турчанинов, — но придётся выдернуть его сына. Мне нужны сведения о содержимом оружейного сейфа.

— Евгений Борисович, я уже позвонил сыну хозяина квартиры, он едет, — подошёл оперативник.

— Молодец, Паша, подождём его. Что у нас там ещё?

— Потерпевшую ударили возле двери библиотеки, там её и нашла домработница. Преступники, оставив входную дверь открытой, успели скрыться. Непосредственно сам сейф был вскрыт отмычкой. Медвежатник опытный.

— Что сказала консьержка?

— Она спала сном младенца, проснулась лишь, когда приехала скорая, следом мы.

— А что видеокамеры в подъезде?

— А ничего, все выведены из строя, этой же ночью. Консьержка клянётся, что вечером всё работало.

— Понятно, подготовились основательно. Елена Степановна, — следователь опять обратился к старушке, — посмотрите пока навскидку — пропало ли что-нибудь ещё из этого помещения?

Она обвела взглядом библиотеку.

— Нет, кажется, всё на месте. Да ведь у Владимира Григорьевича здесь самое ценное — книги. Хотя, я и забыла, у него здесь коллекция зажигалок. Она в другом тайнике. Он не вскрыт.

— Коллекция зажигалок? Любопытно, — Турчанинов подумал о том, что никогда бы не стал собирать зажигалки. Кому они нужны? Разве что с известными брендами? Ну и где с ними появляться? А собирать их неоправданно дорого.

— Евгений Борисович, — в дверях появился оперативник, — приехал сын хозяина дома, — сообщил он.

— Хорошо, — кивнул Турчанинов.

— Здравствуйте, — оперативник пропустил Николая в помещение библиотеки, тот вошёл, быстро окинул взглядом обстановку, заметил расстроенную Степановну.

— Здравствуйте, — отозвался следователь, — вы…

— Николай Фертовский, — сын хозяина этой квартиры, — представился Николай.

— Следователь Турчанинов. Скажите, Николай, вы знали, где в квартире отца конкретно находится оружейный сейф? И что в нём было?

— Точное местонахождение сейфа мне было неизвестно, отец недавно делал перепланировку, он лишь упомянул, что сейф будет в библиотеке. А вот о содержимом я знал.

— Да? И что же в нём хранилось?

— Сабельный гарнитур, представляющий собой не только произведение искусства, но и историческую ценность.

— Даже так? А в чём его историческая ценность?

— Сам клинок был пожалован моему предку ещё в войне 1812 года. Затем спустя несколько десятилетий к клинку прибавился набор, состоящий из мужских украшений. Это был княжеский подарок от Дома Романовых. В изделиях гарнитура и позолота, и серебро, и драгоценные камни.

— Хм, — Турчанинов удивлённо приподнял брови, — какова же стоимость этого подарка? Ваш отец наверняка делал экспертизу — оценку гарнитура.

— Делал, — кивнул Николай, — эксперты