был вскрыт сейф, полиция не увидела, — на ходу что-то вложила в его руку.

Фертовский зажал в ладони квадратный предмет, не успев понять, что ему передала Елена Степановна. Вернулся следователь.

— Я отпускаю вас домой, поезжайте. Но если вы мне понадобитесь, будьте на связи, Николай Владимирович, — Турчанинов впервые назвал его по имени-отчеству. — Да, вот ещё что: фамилия Зорин вам что-нибудь говорит?

— Да, Вадим Зорин — мой двоюродный брат, его мама — родная сестра моего отца, — удивился вопросу Николай.

— Понятно, — следователь сделал ещё какие-то пометки. — Можете быть свободны. До свидания.

Глава 67

Сон опять никак не шёл к Дмитрию, настроение оставляло желать лучшего. Мишель устроила ему скандал тут же у дома, обвинила во всех грехах, рыдала как провинциальная актриса — с громкими всхлипами и заламыванием рук. От такого натиска и моря слёз Данилевский растерялся, не знал, как себя вести, но в одном был уверен точно — ни за что не откажется от Миры. Её образ на фоне учинённого бывшей невестой скандала, казался ещё светлей, желанней.

Вконец измучившись от бессонницы, Дима устроился на кухне, включил телевизор, предварительно убрав в нём звук, и стал смотреть какой-то фильм, судя по антуражу — фантастический. Надо было хоть как-то отвлечься и собраться с мыслями. Сегодняшний вечер получился слишком насыщенным — сначала выяснения отношений с Мирой и, слава Богу, всё уладилось, а потом истерика Мишель. Для равновесия, наверное. Потому что нельзя быть таким счастливым. Кто сказал эту ерунду? Конечно, можно. Ведь счастье — миг, состояние души. Просто у кого-то этих мигов больше, у кого-то меньше. И счастливым можно быть по-разному. Данилевский поймал себя на мысли, что после аварии стал много рассуждать, анализировать. Мозг что ли тряхнуло так?

Он посмотрел на экран телевизора — астронавты боролись с инопланетными чудовищами, стреляли, взрывали, от страха таращили глаза, вытирали пот, и всё это молча, потому что звук у телевизора был выключен. Вот так иногда хотелось бы выключить звук у некоторых людей.

— Севка, ты не спишь? — судя по тому, что старший брат быстро взял трубку телефона, можно было надеяться, что не разбудил.

— Сплю, почти, — Всеволод и, правда, уже почти погрузился в сон. Но телефон был рядом, поэтому быстро отозвался.

— Прости, пожалуйста, но меня мучает бессонница.

— Что-то случилось? — встревожился старший брат. — Ты после встречи с Мирой должен вроде спать как младенец.

— Возле дома меня ждала Мишель, и она слышала наш разговор о Мире, — сообщил Дима.

— Тогда можешь не продолжать, — догадался Всеволод, — устроила скандал?

— Ещё какой, — вздохнул Дима.

— Ты поэтому не можешь уснуть?

— Да нет, Мишель в прошлом, пусть скандалит, истерит, вообще делает, что хочет. Меня тревожит другое.

— Что же? — Всеволод перевернулся, лёг на спину.

— Мама. Вот кто не отступит. В последнее время её молчание меня настораживает больше, чем выпады Мишель. Это как затишье перед бурей.

— Вот тут мне тебя утешить нечем, опасения небезосновательны. Я слишком хорошо знаю нашу мамочку. По сути, и мой брак распался, во многом, благодаря ей, точнее, я тоже по её протекции выбрал себе жену. И вот что в итоге вышло. Так что, братишка, двигайся в том направлении, которое выбрал сам. Пусть это будут твои решения, твои поступки, твои промахи и ошибки, но и твоё счастье. Как там звучит фраза «В жизни существует всего два важных решения: куда идти и кого взять с собой».8

— Спасибо, Сева, ты не только превосходный брат, но и лучший друг. Твоя поддержка бесценна, поверь, — с чувством сказал Дима.

— В следующий раз, когда ты будешь на меня злиться, я напомню тебе эти слова, — засмеялся Всеволод.

— А я от них всё равно не отрекусь, — улыбнулся в ответ младший брат.

— Ну, признайся, Мира говорила тебе о своих чувствах? Я не был бы столь любопытен, будь на её месте любая другая девушка, но Мира… Она неповторима, исключительна. Мира — это своего рода мечта, фантазия. Я прав?

— Именно так и есть, — подтвердил Дима.

А сам подумал, что дело не только в её внешней привлекательности, безусловно, она красива, но было в Мире особое женское очарование, пленительность, причём без уловок и лукавства. А ещё ум, настоящий ум, который шёл от сердца.

— Тогда вот что, Димка, держись крепко за свою мечту. И храни те чувства, что возникли между вами.

— Да, ты прав. Спасибо, что поговорил со мной, братишка, а теперь — спокойной ночи тебе! — пожелал он Всеволоду и сам отправился в кровать. После такого приятного разговора, может, и сон придёт быстрее. Тем более что по телевизору фантастический фильм тоже кончился — как всегда, победили американцы, они опять спасли мир.

Дмитрий проспал почти до обеда. Сначала не мог понять, откуда так долго и тревожно раздаётся звонок, сел в кровати, помотал головой, взъерошил волосы. Наконец, понял, что звонят в дверь.

— Мам, привет, — отошёл в сторону, потому что она вошла решительно, чеканя шаг. Окинула взглядом квартиру, взяла стул, села на середине гостиной.

— Валяясь в постели до обеда, ты совсем собьёшь свой график, — ещё раз окинула взглядом обстановку, — и грязь везде, Дмитрий, ты опустился донельзя. Когда приходила уборщица? Почему Алевтина не хочет выполнять свою работу? За что ей платят?

— Мам, не придумывай, нет никакой грязи, не убраны мои вещи и только, — Дима пошёл в ванную комнату, умылся прохладной водой, пригладил волосы. Стал чистить зубы. — Алевтина была позавчера, она прекрасно выполняет свою работу, — прошамкал он через рот, полный зубной пасты.

— Что с твоей рукой? Когда ты вернёшься к обычной жизни?

— В четверг к доктору, он посмотрит, может, снимет уже гипс, не знаю. Он ничего не обещал, — Дима вернулся в гостиную, очки убрал со стола в футляр.

— Ты нашёл те очки, которые потерял в аварии?

— Да, нашёл, — ответил он.

— И где они были?

— Там, в … машине, — он не готов был врать, но и правду говорить нельзя. Забыл, эти очки фирмы Rodenstock ему привезла мать из Германии, выбирала сама. О своих подарках она всегда помнила.

— Как там Мишель? Она звонила? — Фаина Витальевна смотрела на сына, будто рентгеном просвечивала.

— Наверное, нормально, — Дима сел за стол, подпёр подбородок ладонью.

— Наверное? Вы что не видитесь?

— Мам, мы больше не встречаемся, тебе это известно. И мне казалось, что нет смысла возвращаться к этой теме, — он постарался придать голосу больше твёрдости.

— Это тебе только казалось, — парировала Фаина Витальевна, — тему свадьбы мы не закрыли. И всё остаётся в силе. Мы же ничего не