что в Цаочанди ее держат только наши кошки и собаки. Она редко выражала свои чувства так прямо, и эти слова довели меня до слез. То, что вам нравится в жизни, почти всегда более реально, чем то, что вы любите, и более доступно. Лу Цин по натуре была нежной и доброй, и ее терпимость позволяла мне всегда поступать так, как я считал нужным. За все эти годы совместной жизни она совсем не изменилась — изменился я.

Есть большой соблазн видеть в новых отношениях нечто сказочное, но действительность никогда не бывает сказкой. Жизнь научила меня отпускать прежние эмоциональные связи, а предугадать, насколько прочными окажутся новые узы, невозможно.

Глава 15. «Гражданское расследование»

На высоком флагштоке развевался флаг Китая. Я стоял посреди руин, потрясенный и дрожащий, оглушенный запахом крови. Под ногами у меня лежали разбросанные предметы одежды, намокшие от дождя тетради, линейки, зеркальца и рюкзачки. Солдаты в белых костюмах химзащиты с черными пакетами для тел шли мимо не работающего на тот момент экскаватора. Две недели назад здесь погибло 740 детей, когда обрушилось здание их школы.

Двенадцатого мая 2008 года в юго-западной провинции Сычуань произошло восьмибалльное землетрясение, и его эпицентр пришелся на город Вэньчуань. Оно было столь мощным, что через несколько минут небольшие толчки ощущались даже в Пекине, на расстоянии 950 миль. Новость о катастрофе погрузила страну в траур.

Просто продолжать вести блог мне было недостаточно. Двадцать девятого мая вместе с помощником Чжао Чжао мы приехали в столицу провинции Сычуань, Чэнду, и незамедлительно отправились в Дуцзянъянь — городок около эпицентра, который серьезно пострадал. Там мы увидели обломки средней школы Цзюйюань, превратившейся в кучу кирпича, осколков бетона и торчащей арматуры. Только в этом здании погибло 284 ребенка. Мы остановили машину и вышли.

Среди каменных обломков мы встретили пару. Мужчина был водителем такси, а жена держала в руках розовый пенал, где лежали маленькие очки и молочный зуб дочери. Дочь была для них всем, сказала она. «Почему они построили такое хлипкое здание и кто возьмет за себя ответственность за плохое качество строительства?» — спрашивала она. Эти вопросы так никогда и не получат ответа. Всего погибло более семидесяти тысяч людей, и многие из них, как и ее дочь, были маленькими детьми и оказались погребенными под обломками рухнувших школ.

Впоследствии, когда я стал поминать детей в своем блоге, мать погибшей в Бэйчуане школьницы написала комментарий: «Я нашла имя своей дочери в вашем списке: „Ян Сяовань, 7 лет, первоклассница Цюйшаньской начальной школы“». Она добавила: «Все, чего я хочу, — это чтобы больше людей узнало о моей дочке Ян Сяовань. Она счастливо прожила в этом мире семь лет. Я надеюсь, что все будут помнить ее имя, как и имена всех погибших».

Не случись этого землетрясения, 2008 год все равно был бы необычным. Наряду с катастрофами — как природными, так и рукотворными, — внимание общества привлекала предстоящая Олимпиада, а неуклюжие попытки Пекина контролировать дискурс лишь накаляли страсти. В конце января и начале феврале серия необычайно сильных снегопадов на много дней парализовала транспортные магистрали. Затем в феврале начались акции протеста тибетского правительства в изгнании, а за ними в марте последовали демонстрации против китайской власти в Лхасе и других местах, что привело к жестким ответным мерам со стороны китайских властей. В своем блоге я не мог исправить непоправимое, но по крайней мере я мог напомнить моим читателям о том, что вызвало эти протесты. Вскоре у меня появилась возможность сделать больше.

Всего за шесть недель до открытия Олимпиады-2008 в полицейском участке на северной окраине Шанхая под названием Чжабэй произошло несколько ужасных убийств. По официальной версии, нападавший в маске ворвался в здание и успел пырнуть ножом охранника и десятерых полицейских, прежде чем его схватили; шестеро полицейских скончались от ранений. Ян Цзя совершил тяжкое преступление против сотрудников правоохранительных органов, и его дело с самого начала окутывал флер предчувствий и догадок, так что я решил сделать об этом событии документальный фильм.

В октябре 2007 года Ян Цзя, который жил в Пекине со своей матерью из простых рабочих, поехал в Шанхай на праздник в честь Дня образования КНР. Он взял в аренду велосипед, и его на улице остановила полиция, заподозрившая, что велосипед украден. Когда он стал спорить, его задержали для допроса. Его отпустили в два часа ночи, после чего Ян позвонил по номеру 110 (экстренный вызов полиции), а также долго говорил по телефону с матерью; он сказал, что его избили в полицейском участке.

После этого Ян Цзя подал жалобу на полицейских, и чем дальше, тем сложнее было выяснить, кто в этой ситуации прав, а кто виноват. Первое, что Ян Цзя сказал при аресте: «Если мне придется всю жизнь терпеть такое обращение, лучше быть преступником. Дело ваше, но вы должны объяснить мне свои действия. Если не можете, то я дам вам свое объяснение».

Весь процесс шел с нарушениями. Предоставленный государством адвокат отказался вызывать основных свидетелей и не смог выяснить причины происшествия, лишившись тем самым возможности внести что-то новое в дело. В зале суда Ян Цзя попросил своего адвоката просто быть честным и говорить все как есть. Снова и снова Ян Цзя, желая вызвать обсуждение событий, которые повлекли за собой его акт мести, добивался ответа на вопрос: «Меня избили в полиции или нет?» После того как Ян Цзя был приговорен к смертной казни, власти Шанхая все еще отказывались проводить психиатрическую экспертизу, исключая таким образом возможность признания подсудимого невменяемым, что обрекло его на казнь.

Когда административная власть ничем не ограничена, когда судопроизводство не подвергается сомнениям, когда информацию скрывают от публики, общество вынуждено существовать в условиях отсутствия правосудия и морали. Коррупция судебной системы — это публичное лицо морально ущербного политического тела, шрам, уродующий эпоху, в которой мы живем.

Апелляционный суд поддержал смертный приговор, а я после многочисленных постов об этом деле в своем блоге уже не знал, что еще сказать. Всего через месяц Ян Цзя был казнен. Его мать Ван Цзинмэй уведомили об этом. Ей все время отказывали в праве высказаться в его защиту. В день его ареста ее задержала полиция Пекина, а затем Ван поместили в психиатрическую больницу под вымышленным именем и заставили пройти «медицинское лечение».

В Китае казнят больше людей, чем где-либо (на нашу страну приходится свыше половины всех казней в мире), и в этом несправедливом обществе