litbaza книги онлайнСовременная прозаНе время для человечности - Павел Бондарь

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 60 61 62 63 64 65 66 67 68 ... 220
Перейти на страницу:

Образы – вот идеальная форма существования, что бы там ни говорили. Вот бы и я был только образом, не воображаемым человеком, а образом воображаемого человека. Существование в такой форме было бы идеальным способом отстранения от реальности, которая так часто бывает глубоко ошибочна в самых важных своих аспектах.

Нет, это не эскапизм – я не бегу от действительности, я выступаю против нее, я бросаю ей вызов, оспаривая ее объективность и даже смысловую нагрузку слова “объективность”, пусть пока и безуспешно. В том числе и поэтому на моем выступлении нет зрителей – я не люблю публичные дуэли, считая этот акт делом чести, касающимся лишь двоих.

Я не боюсь быть непонятым, ведь я не понят с самого начала и упиваюсь этим. В уединении. Воспевая это уединение как единственно возможную форму жизни творчества. В безопасности, защищенный от суждений и толкований. От гробовой тишины недоумения, словно намекающей на мою несостоятельность как художника. Ставящей под сомнение мое совершенство как человека, отрицающего необходимость любых рамок и надуманных ограничений, обозванных “нормой”. К чему отказывать себе в удовольствии самолюбования, зачем оставаться в границах вменяемости, понятия расплывчатого и условного, когда можно просто взять и… Написать это, не рассчитывая натолкнуться на стену понимания в тупике оказавшегося банальностью дрейфа мысли?

Впрочем, подобный формат все же имеет свои недостатки. В отсутствии аудитории я не могу сделать свое выступление интерактивным, не могу сымпровизировать забавный диалог со зрителем из первого ряда, не могу ответить что-нибудь остроумное на случайный выкрик из зала – не только потому, что начисто лишен остроумия, но всего лишь из-за отсутствия возможности такого выкрика, что, тем не менее, позволяет обезопасить себя от эмпирического доказательства моей обделенности чувством юмора, неуклюже скрываемой за самокритичными предусмотрительными обвинениями в оной обделенности, подразумевающими как минимум наличие самоиронии, которую принято причислять к тонкому юмору, несмотря на тот факт, что для этого достаточно всего лишь видеть со стороны свои недостатки и говорить о них вслух, что обычно принимается людьми весьма положительно из-за их подсознательной неприязни к самовлюбленным выскочкам. Кроме того, срок мой короток, а свое жалкое существование я влеку в форме воображаемого голоса в голове, от чего сильно страдают мимика и жестикуляция.

Постойте. Давайте лучше вернемся к причинам и целям. Лейтмотив выступления, как вы могли заметить, довольно прост. Это я. Все обо мне и для меня. Только я здесь имею значение, и это еще одна причина подобной уединенности – мне не хотелось бы угнетать аудиторию энергией своего нарциссизма, которой они бы просто не выдержали.

Некоторые вещи очень сложно принять без отвращения. Вот пример: мне кажется, что я достиг той черты, после пересечения которой уже нельзя быть чем-то определенным, являясь одновременно множеством всего, причем всего абсолютного и совершенного, иногда даже противоположного изначальной своей форме не в смысле направленности вектора, а в смысле количества векторов. Идеальный человек – это не человек. Идеальная мысль – это действие, истинный гуманизм – геноцид, человек, по-настоящему любящий детей, никогда не заведет ребенка, мастер сравнения не нуждается в сравнениях и так далее.

Может показаться, что я потерял нить выступления, но ее никогда и не было, так что все в порядке. Если бы у меня были зрители, мне пришлось бы их каким-то образом развлекать. Я не уверен, что у меня бы обязательно не получилось, но сам факт этого обязательства уже убивает все настроение.

Сложно быть мной. Не пытайтесь понять, куда вам. С одной стороны я хочу самовыражения в творчестве, хочу эмоционально раскрыться и быть искренним, с другой – считаю такие желания педовскими и малоприятными, чувствуя необходимость быть черствым и практичным мужиком, каким желает видеть меня общество, с третьей – понимаю, что общественные устои условны, и я в сущности никому ничего не должен, с четвертой – возражаю, что, нарушая общественные нормы, человек уменьшает свои шансы на счастье, ведь он нуждается в других людях и болезненно от них зависит, с пятой – замечаю, что осознанность и самоирония, разбавляющие инфантильное нытье, призваны подсознательно намекать другим, что я отношусь к себе критично, что среди людей высоко ценится, с шестой – отвечаю, что недостаточно замечать свою глупость, чтобы не быть глупым, с седьмой – вспоминаю, что сознание – искусственный конструкт, что лишает все мои споры с собой какого бы то ни было смысла, с восьмой – устало сажусь на пол и пять часов сижу, уставившись в стену, оставив попытки сосчитать эти дурацкие стороны.

Как кто-то может испытывать чувство любви большее, чем испытываю я? Я люблю – как любят горы, люблю – как любит шторм; люблю всеподавляюще, категорически, всеобъемлюще и неосознанно. Но разве кто может при этом чувствовать себя настолько же изгнанным и чужим в этой любви, каким чувствую себя я?

Равнодушие мира падает каменным дождем, сокрушая меня до костей. Каждая секунда гниет, проходя мимо меня, из-за страха перед необходимостью быть кем-то ставшего никем, кричащего повсеместно – и в никуда. Мои идеи вторичны, размыты и нуждаются в контексте, чтобы не выглядеть так, как они выглядят. Стихи превращаются в набор образов, проза стыдливо съеживается меж амбициозности и бедного исполнения, картинки случайны, музыка не создает атмосферу, посыл неясен, но все равно позорен и жалок, миниатюры тупиковы, диалоги глупы и каркасны, приемы избиты и недейственны, мое выступление совершенно не забавно – все не такое, каким должно быть.

Слова все лезут и лезут из меня, я путаюсь в их сетях, паникую, тороплюсь и не вижу никакого внятного завершения истории, которую написал о себе, пытаясь делать вид, что писал не о себе.

Счастья и смысла нет ни во мне самом, ни в мире вокруг меня, эти вещи рождаются лишь при особого рода взаимодействии между нами, но я давно разучился взаимодействовать, функционально уподобившись черной дыре. Я так глубоко зарылся в пустоту, что даже ее вычерпал до дна, вывернув наизнанку самую суть боли, бесконечно, как мантру, повторяя одно и то же: все вокруг до ужаса пустое и бессмысленное.

Но если бы кто разделял мой ужас искреннего прочувствования этой пустоты, то он бы не стал спрашивать, зачем я все твержу и твержу эти слова. Принять себя невозможно, так же как желать смерти или смириться с жизнью, поэтому все, что человеку остается – сожалеть о своем рождении, о том, что был вырван из хаоса пустоты, что его наказали формой, сослали в жизнь, чтобы наполнять слова смыслами, чтобы придавать чему-то значение, лишь пропуская через свое восприятие.

Я уже почти закончил – дописываю последние строки. Наступит такой момент в пространстве времени, когда другой я прочтет это и все вспомнит. Возможно, у этого другого меня найдется решение. А может и нет. Это глупо и странно – усесться в углу и выдумывать себе миры и историю, чтобы банальная и приземленная реальность не выбила из меня весь настрой, пока я описываю себя как неудачную первоапрельскую шутку, как ошибку в расчетах, как того человека, которому вечно кажется всякое, которому… К черту.

1 ... 60 61 62 63 64 65 66 67 68 ... 220
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?