– Вера – прекрасная женщина. Но она мать… Она не поймет, что другого выхода просто не было. Мы должны были взять этого гада!

– Даже рискуя жизнями мальчишек?

– Никакого риска изначально не предполагалось! Мы контролировали каждый шаг преступника.

– Но риск все же возник.

– Умоляю, не говори об этом Вере. Очень тебя прошу!

– Врать?

– Не ври! Просто ничего ей не говори.

И Саша дал свое согласие. Он понимал, чем рискует Морозов, если Саша проговорится. Ни одна мать не простит того человека, который подверг жизнь ее малышей опасности. И тем хуже, если этим человеком окажется отец детей. Хоть родной, хоть приемный, этому мужику несдобровать. И Саше стало жаль Морозова, который мог потерять если не любовь, то доверие своей жены. И еще неизвестно, что из этого страшней.

– Зачем понапрасну волновать Веру? – сказал Саша, оправдывая самого себя и принятое им решение. – Мальчики живы – это главное.

– Точно! – обрадовался Морозов. – Главное, что живы.

И пока он радовался, Саша размышлял. Правильно он поступил, дав свое согласие покрывать Морозова, или нет? Пожалуй, правильно. Всякое в жизни случается. Бывает, что чуть-чуть – и конец. Но с другой стороны, чуть-чуть оно вроде как и не в счет.

И желая сменить тему, которая его нервировала, парень спросил:

– Как Трезор себя чувствует?

– Порядок с ним. Ну, пока он еще в больнице, но врачи его основательно заштопали. Когда этот гад, – и Морозов покосился на красное пятно на стене, – тебя и мальчишек увез, Вера очень скоро пса хватилась. Стали они его искать и нашли. Отвезли в больницу. Врачи говорят, еще чуть-чуть бы и уже поздно было бы.

И снова это чуть-чуть сыграло на их стороне!

– А так капельницы псу поставили. Жить будет. Врачи сказали, что если бы Трезор еще немного крови потерял, то не спасли бы его. А так кто-то ему бок перемотал, кровотечение остановилось, выжил пес. – И помявшись, Морозов уточнил: – Вроде это твоя куртка была?

– Моя.

– Ну с меня, стало быть, новая.

Саша отмахнулся. Разве в куртке дело? Новую куртку он и сам себе купит.

– Куртка – это не проблема. Главное, что мальчики в порядке.

Про себя же он думал, до чего занятное у него выдалось очередное приключение. Если мама узнает, с ума сойдет. Она-то пребывает в полной уверенности, что ее собственный мальчик находится дома в безопасности и под надежным присмотром тетки Любы. А тетка Люба, оказывается, совсем и не тетка, и не Люба. И сыночек совсем не дома, а невесть где болтается. И вообще такие дела, что Морозов прав, близким лучше подробности не рассказывать.

– Выходит, тебя никто не арестовывал? Ну там, на кладбище?

– Нет, всерьез меня никто не арестовывал. Это была театрализованная постановка, рассчитанная на одного-единственного зрителя. На того самого гада, который хотел подставить меня, обвинив если не во всех, то во многих своих преступлениях.

– Значит, на кладбище это была провокация? – задумчиво произнес Саша.

– Так начиналась наша спецоперация, – поправил его Морозов.

– Но почему арестовать пришлось именно тебя?

– Понимаешь, преступник по какой-то причине взъелся на меня. На местах преступлений он всюду оставлял улики, которые вроде бы указывали на меня. Мне фантастически повезло, что этим делом занимался старый друг моего отца. Он знал моего отца, знал меня и в обвинения против меня просто не поверил. Будь на его месте кто-то другой, я был бы уже арестован раз двадцать.

– Ну и дела!

– Потому что и в смерти Великанова был след, который должен был привести ко мне. И в убийстве Игоря имелась конкретно против меня улика. И даже в убийстве его сестры Елены меня запросто могли обвинить, потому что орудие убийства каким-то образом оказалось в моей машине, а следствие через своих информаторов получило об этом сведения. И в конце концов, мы вместе с другом моего отца решили, что дальше так продолжаться не может. Если меня не арестовать, это вызовет у преступника подозрения. И я был арестован при максимально большом скоплении народа.

– Чтобы все видели?

– И главное, чтобы мой арест увидел преступник.

– Допустим, он это увидел. И что дальше?

– Мы рассчитывали, что, когда преступник увидит, как меня задерживают, у него на радостях снесет крышу, и он начисто забудет о своей обычной осторожности.

Так и случилось. Виктор не обладал сентиментальностью Саши, он прямо с кладбища махнул к Морозову домой.

– Это была настоящая удача. Наконец мы следили за человеком, который не исчезал, не ускользал, а просто ехал по своим черным делам, а мы ехали за ним. Понимали, что сейчас он думает, будто бы опережает нас на шаг, будто бы все у него получится как надо, лишь стоит ему еще немного поторопиться. На его спешку мы и рассчитывали. Только в страшной спешке этот гад мог утратить свою обычную осторожность и сделать хоть какие-то ошибки.

– Но вы же подозревали Виктора? Значит, он уже и раньше наделал ошибок.

– Очень мало. И честно говоря, мы не были уверены, кто именно окажется тем, кто нам нужен. Но, кроме Виктора, с кладбища после моего ареста никто резко не стартанул. Он да еще ты.

Саша так и ахнул.

– Вы и меня подозревали?

– Немножко.

– Ну вы даете!

– Но после того, как Виктор напал на тебя, – поспешно произнес Морозов, – все подозрения с тебя, разумеется, сняты!

– Очень рад это слышать. А теперь объясни мне все по порядку.

– Что ты хочешь узнать?

– Все! Я хочу знать все!

Морозов пристально глянул на Сашу:

– Ты ведь уже многое узнал от Виктора. Он же тебе чуть ли не всю свою жизнь рассказал.

Саша оторопел.

– А тебе откуда известно?

– Не думаешь ли ты, что мы сидели все это время без дела? С того момента, как Виктор привез тебя и мальчиков в этот дом и запихнул в подвал, мы постоянно слушали, что там происходит. Дом был буквально нашпигован нашей прослушивающей аппаратурой. Нам помогло то, что Виктор считал, что про этот дом никто не знает и не догадывается, а потому он и расслабился. Благодаря этому нам удалось установить прослушку во всех важных точках. Ну и еще благодаря мастерству моих коллег, которые эту прослушку под носом у Виктора установили. Все обещало, что задержание должно пройти гладко. Все задержание Виктора мы распланировали буквально по секундам. Знали благодаря камерам слежения, что он поднялся из подвала, что наверху он один. И лишь тогда была дана команда идти на штурм. Мы должны были взять Виктора живым, но…

– Но?

– Если бы пушка так громко не грохнула, все было бы в полном порядке, – признался Морозов. – А так от Виктора осталось мокрое место.