Когда Нэйман проникал в нее полностью, Кассандра ощущала, как все напрягается у нее внутри и натягивается проклятый томный узел, мешавший нормально думать и дышать. А мужчина меж тем прибавил свой темп, вместе с ней задыхаясь от рвущихся наружу чувств.

Теперь они дышали в унисон и ловили поцелуи друг друга, чувствуя, как приближается предел их возбуждения, грозивший превратиться в настоящий взрыв.

Быстрый, ошеломительный толчок, еще один и Кассандра выгнулась под Нэйманом влекомая неизведанным ранее чувством. Ее будто накрыло оглушительной волной наслаждения и в порыве страсти она выкрикнула его имя:

— Нэйман!

Следом за ней достиг пика и мужчина, ощутив, как в последний момент напряглись все его жилы и член запульсировал, неистово извергая семя в лоно его супруги.

Кончив, он нежно нашел ее губы поцелуем, а после заглянул в бесконечно синие глаза и сказал тихо, желая знать, что отразится в них в ответ на его слова:

— Я люблю тебя, Кассандра Рид. Люблю с самого первого дня, когда увидел в конюшне такой взволнованной и решительной, задумавшей побег от самого принца драконов! Я любил тебя тогда, в палатке, когда ты изо всех сил пыталась не показывать мне свою слабость. Любил, когда сбежала от меня и едва не рассталась с жизнью. Любил, когда ты боролась за свою жизнь, лежа измученной жаром в постели, и тогда, когда ты отказалась признать, что перепутала спальню. Я любил тебя каждый миг, с тех пор как мы встретились и буду любить до самого последнего своего вздоха, не важно достоин ли я таких же слов в ответ.

Синева ее глаз, от которых он ждал правды, расплескалась влагой. Две одинокие слезинки скользнули по щекам Кассандры, и она взяла руку Неймана, чтобы прикоснуться к ней губами и прошептать.

— И я люблю тебя, муж мой. Пусть… пусть не сразу нашла в себе смелость в том признаться!

Разумеется, далеко он не убежал. Выбился из сил, да и куда бы Озену было деться на ночь глядя в лесу. С Милти по крайней мере он был не один, не так страшно было бродить там, упорно деля вид что они знают куда идти. Да и что не говори, а служанка леди Дракон явно знала побольше мальчика о жизни.

И все же, от преследователей скрыться удалось. Забравшись на дерево. Уж в чем-чем, а в лазании по высотам мальчик знал толк. Благо для тренировок у него был целый замок.

Замок его высокородного отца, который скорее убил бы его, чем признал своим… а между тем, Озен теперь это и собирался сделать — добиться признания себя наследником Амделла. Вот только проще сказать, чем сделать. Ведь для того чтобы поговорить с королем, Золотым Драконом, необходимо было не просто добраться до дворца, но и проникнуть в него… вряд ли его венценосный дед устраивается аудиенцию для каждого пожелавшего увидеть его мальчишки! Показывать же свой драконий гребень, прорезавшийся в спинных позвонках на триннадцатом году жизни кому попало не следовало — у отца Озена везде могли быть свои связи.

Больше всего на свете мальчик боялся именно этого, стать неугодным отцу. Ведь именно тем его с малых лет пугал дед, предостерегая от неминуемой гибели.

На округу окончательно опустилась непроглядная ночь и только тогда мальчик рискнул спуститься с дерева. Как бы он того не опасался, преследователи не накинулись на него в тот же миг. Вокруг вообще никого не было — видимо, побродив в потемках, они решили, что уже не смогут угнаться за Озеном и почли за благо вернуться обратно. Вот только и ему было некуда деваться.

Взяв себя в руки и попытавшись рассуждать здраво, несмотря на то что ему было аж жуть как страшно! Мальчишка решил на свой страх и риск вернуться в заброшенную деревню и попытаться выяснить происходящее.

Прислушиваясь к каждому шороху и оглядываясь на подозрительные тени, он добрался до полуразвалившихся домов и заглянул внутрь того, в котором они с Милти увидели привязанного Сола.

В окнах царил еще больших мрак, чем вокруг, а в тишине, едва прерываемой чьим-то негромким храпом, не было слышно голосов. Вот только спали не все — Коннор услышал, как со стороны полуразвалившейся постройки, от которой нет-нет да раздавались всхрапы или ржание лошадей, в его сторону направились двое.

К счастью мальчишка выбрал наилучшую позицию, увидеть его за кучей наваленных ящиков, не подойдя вплотную было невозможно, и он смог не только проследить за теми людьми, но и подслушать разговор.

Одним из них был юный парнишка, не сильно старше Озена, другим был тот здоровенный мужик, открывший перед ними дверь и так не кстати узнавший в них беглецов.

— Доставив послание, не задерживайся.

— Отец, ночь на дворе! Как я найду дорогу… а если заблужусь?

Хлесткая затрещина огласила округу, и паренек пригнулся, схватившись за голову.

— Дурак! А моя лошадь тебе на что? Я что, просто так тебе ее отдаю? Она лучше тебя дорогу во дворец знает.

На это сын здоровяка только носом хлюпнул, взял поводья из рук мужчины и закинул ногу в стремя.

— Эй, куда! — Едва ли не за шиворот стащил его вниз отец. — Нас услышат! Бери под уздцы и веди к краю леса, там сядешь в седло и пришпоришь.

— Отец, я не могу сейчас ехать. — Заныл паренек.

— С чего это?

— Живот крутит… мне надо.

— Вот еще беда на мою голову! Я сказал живо дуй в ту сторону, к вечеру будешь во дворце, передашь барону что я тебе сказал, он денег отсыплет так что и тебе олуху на жизнь после меня останется. Ты идиот такой шанс упустить из-за того, что до ветру невмоготу? Держи в себе!

Втянув голову в плечи, парень почел за благо скорее последовать указанию родителя — поспешил в сторону леса, к которому уходила поросшая былью старая дорога.

Не стал медлить и Озен.

Опасливо следуя за пареньком, он прикидывал удастся ли свалить того с ног. Все же тот был старше, да и крупнее его изрядно. Вот только мотивации бороться за лошадь у него явно было меньше. Это ведь подумать какая удача! Хоть кто-то действительно знающий путь во дворец… пусть бы и лошадь. Такой Озену упускать было никак нельзя.

К счастью, мериться с парнем силами не пришлось. Дойдя до кромки леса, тот, опасливо оглянувшись назад — не видно ли его с дороги, привязал лошадь к ближайшему дереву и скрылся в кустах. Видно не настолько боялся отца, насколько не мог сопротивляться немедленной потребности.

Не веря своему счастью, Озен отвязал животное и быстро запрыгнув в седло пришпорил его, что есть мочи, устремившись вверх по старой дороге. И только удивленные и в то же время отчаянные крики позади свидетельствовали о том, что кто-то впредь будет трижды думать прежде чем нарушать приказы отца.

Как и обещал тот мужчина, лошадь исправно выбирала верные повороты, если на перекрестках отпускать поводья, и к вечеру следующего дня Озен, ехавший на встречу своей судьбе без остановки, увидел пики и штандарты белого замка. Вот только радость от того что он добрался до места была очень быстро омрачена — у него не было плана как добраться до короля.