Бабушка оказалась права — после небольшого ночного дождика жара опять спала, солнце пряталось за легкими облаками, идти было легко и приятно. Вопреки опасениям, дорога показалась Алике недолгой, и она совершенно не устала. О местной жительнице Лесе и говорить было нечего, та дошагала до места без всяких проблем и одним махом взлетела на Бугор.

— Если теория моего папы верна, — начала она, дождавшись, когда Алика поднимется следом, — и эти курганы — действительно древние захоронения…

— То что? — осведомилась, переводя дух, Алика.

— То получается, что древние люди действительно очень любили и уважали своих вождей. Это ж сколько труда надо, чтобы вручную насыпать такую гору…

— А может, у них, у древних, не было выбора, — хмыкнула Алика. — Может, их заставляли это делать. Как рабов в Египте пирамиды строить.

— Да, может, и так… — без особой охоты признала Леся. — Рабы у гуннов были, об этом папа тоже писал в своей статье.

При напоминании о статье Алике почему-то вспомнилась легенда о том, что над Буграми якобы раскрывается небо. Она задрала голову вверх, но, конечно, никакого «раскрывшегося неба» не увидела — обычные высокие летние небеса с белоснежными облаками, казавшимися такими мягкими и пушистыми, что их так и тянуло потрогать руками.

Сегодня вид с холма понравился Алике даже больше, чем в первый раз. Залитая солнцем Сарка искрилась тысячами блесток, точно поток золота среди зелени, трава в степи легонько колыхалась от ветра, напоминая волны в спокойном море, домики и сады, видневшиеся вдали, словно излучали покой и умиротворение, запахи трав и цветов сливались в один головокружительный аромат.

«Как же тут хорошо, — подумала Алика. — Действительно, хочется поверить в волшебство этого места… А что, если это правда? Может, и впрямь загадать желание? Вот только какое?»

На самом-то деле ответ на этот вопрос у нее имелся, и был одним-единственным. И еще недавно она, ни минуты не сомневаясь, попросила бы у судьбы, чтобы Артем был с ней. Но теперь это показалось каким-то нечестным, что ли… Пусть самой Алике крайне несимпатична эта Катя, но Артем-то выбрал ее! Значит, ему она нравится, он ее любит, ему хорошо с ней, а не с Аликой. И разве можно в это вмешиваться? Приведет ли это к хорошему?

— Нет, — прошептала она.

— Что нет? — спросила, услышав, Леся.

— Что? А, это я так, прикинула, есть ли у меня подходящее желание, — призналась, улыбнувшись, Алика. — И решила, что нет. Не желать же в таком месте виллу на Лазурном Берегу или «Роллс-Ройс»?

Она была уверена, что подруга сейчас спросит про Артема, но Леся то ли поняла все без слов, то ли просто проявила свойственную ей тактичность, и не стала ничего говорить, а вместо этого показала рукой на Сарку.

— Глянь-ка туда! — воскликнула она. Алика повернулась в ту сторону и увидела, что над рекой, упершись концами в берег, раскинулась яркая переливающаяся радуга. И не какой-нибудь ее кусок, огрызок, который изредка можно наблюдать и в Москве, а настоящая, коромыслом, во все небо. Алика и не помнила, видела ли она хоть раз в жизни целую радугу. Наверное, даже и нет — если не считать детских книжек и мультиков.

Домой Алика вернулась под сильным впечатлением. И вечером, расчесывая на ночь волосы, которые здесь, на свежем воздухе и после мытья бабушкиными отварами, загустились, ожили, заблестели и стали предметом ее настоящей гордости — хоть снимайся в рекламе шампуней — Алика все-таки спросила у Ирины:

— Мам, скажи… А почему, когда заходит разговор о Буграх, тебе каждый раз становится неприятно? У тебя какие-то нехорошие воспоминания с ними связаны?

Спросила и тут же испугалась, не ляпнула ли что лишнее. А что, если мамины воспоминания о Буграх действительно какие-то нехорошие? Место уединенное, мало ли что могло случиться с девочкой или молоденькой девушкой там или по дороге… А теперь она своим вопросом невольно разбередит маме старую рану? Но, к счастью, ничего такого не было, потому что мама не огорчилась, а задумалась. Села на постели, поправила спавшую с плеча бретельку ночной рубашки, обхватила руками согнутые в коленях ноги и, задумчиво посмотрев на дочь, проговорила:

— Это долгая история…

— Я с удовольствием ее послушаю. — Алика присела к ней на постель и прильнула. Ирина обняла ее за голые плечи.

— Знаешь, доча, — начала она, — когда мы с Олей были еще совсем маленькими, то очень любили бывать на Буграх. Мама часто ходила туда летом собирать травы и брала нас с собой. Это было целое событие. Выбирались на целый день, брали с собой одеяло, чтобы посидеть на траве, сумку или корзинку с едой и водой. Там как-то особенно хорошо игралось, сами собой придумывались такие игры, которые тут, дома, почему-то не приходили в голову. Тогда мы еще не знали никаких преданий о Буграх. А когда стали постарше, услышали от кого-то легенду, что это особенное место, что то, о чем там попросишь, обязательно сбывается. Не помню, кто первый узнал и кто кому рассказал: я Оле или она мне. И от кого узнали, тоже не помню. Но не от мамы точно.

— И вы поверили? — Алика с интересом заглянула ей в лицо.

— Тогда поверили, — кивнула Ирина. — Мы же маленькие были, дети совсем, а дети всегда верят в чудеса.

— А желание загадать пробовали? — продолжала свои расспросы Алика.

— Тогда нет, — покачала головой Ирина. — Помню, что я хотела попробовать, но Оля меня отговорила. Она очень серьезно отнеслась к легенде, считала, что на Буграх действительно случаются чудеса, а тратить чудо на куклу, новое платье или что мне тогда хотелось, уже не помню, — просто глупо.

— А потом?

— Потом мы стали старше, и… Мне лет тринадцать, наверное, тогда было, когда мама рассказала нам свою историю. Я очень хорошо запомнила этот момент, потому что мама редко разговаривала с нами вот так по душам, рассказывала что-то — ей вечно было некогда. А тогда, как сейчас помню, это было зимним вечером, в каникулы, кажется… За окном мороз, ветер в трубе воет, а мы сидим у печки, только поужинали, нам хорошо так, тепло… И мама рассказывает. Рассказывает, как в юности мечтала поступить в медицинский институт и стать врачом. Но ее родители, особенно бабушка, ее мать, были категорически против. Говорили, что учиться ей совсем ни к чему. У бабушки, в смысле — моей бабушки, даже такая поговорка имелась: «Из мордовки писаря не выйдет». Она сама ни читать, ни писать не умела, и была недовольна даже тем, что мама ходила в школу. А та еще в институт поступать надумала!

— И бабушка пошла на Бугры и попросила, чтобы у нее все получилось с поступлением в медицинский? — предположила Алика.

Ирина пожала плечами:

— Она не рассказывала, что именно загадала. Думаю, она скорее вымолила себе свой талант — все же говорят, что она врач от бога… Но все задуманное ей действительно удалось, она окончила училище, поступила в институт… Но рассталась с женихом.

— С дедом Игнатом? — проговорила Алика, и это было скорее утверждение, чем вопрос.