Только тут Настя обратила внимания, что у ее подруги и впрямь на плечах красуется новая шубка. Тоже из соболя, но до чего богатая и шикарная! Прежняя тоже была очень хороша, но эта — просто великолепна.

— У тебя новая шуба… Но это не твоя, а какая-то другая.

— Верно.

— И откуда?

— Позаимствовала у старого генерала. А что? Его племянник заставил нас побегать, вот я и решила, пусть дядюшка раскошелится. Уж мне на шубу мы с Борисом точно наработали!

— Погоди… Как это «позаимствовала»?

— Ну, взяла.

— Взяла? То есть украла?

— Почему украла? — не поняла Нюта. — Говорю же, взяла! Шуба в шкафу висела.

— Но взять чужую вещь — это и значит украсть.

Но она видела, что Нюта ее просто не понимает. По ее мнению, дом дяди Игната — это дом врага. А в доме врага можно хозяйничать как тебе заблагорассудится. Такова была логика Нюты, и Настя не знала, как убедить подругу в том, что она поступила неправильно. Точно так же она понимала, что Нюта уже определилась с выбором врага, им оказался Игнат, и именно ему предстояло нести всю тяжесть наказания за содеянное как им самим, так и неким третьим лицом.

И Насте казалось, что хотя это и является лично для нее очень легким выходом, но это неправильно. Точно так же неправильно, как было взять чужую шубу, пусть даже и из шкафа врага.

— Нет, — произнесла она твердо. — Мы не должны так поступать.

— В смысле? Ты не хочешь, чтобы родители вернулись к тебе? Не хочешь, чтобы убийца Снежаны был наказан?

— Хочу. Но также я хочу, чтобы был наказан именно тот человек, который совершил данное преступление.

— Но это и есть Игнат.

— Не уверена.

— Если не Игнат, то кто?

— Я пока не могу тебе этого сказать, я не уверена, права ли я на все сто процентов. Пока что у меня, как и у тебя, только девяносто девять и девять десятых.

— И когда ты будешь уверена?

— Уже совсем скоро. Мы ведь сейчас планируем поехать за родителями?

— Ну да! А о чем я тебе твержу вот уже битый час!

— Тогда не могли бы мы сначала заехать за их вещами?

— То есть домой к Юдину?

— Да.

Нюта покачала головой:

— Не понимаю, что ты, Настя, затеяла, но так и быть, будь по-твоему. Только учти, если старик, оказавшись дома, вдруг заявит, что ни в какую клинику ни за какими родителями он не поедет, и вообще пусть все остается как было, то я ответственность с себя снимаю.

— Он так не поступит.

— Много ты понимаешь!

Но как бы ни были недовольны Нюта и Борис решением своей юной подруги, они уведомили старика о том, что им предстоит сделать крюк. Он отнесся к этому легко и с пониманием.

И даже сказал:

— Правильно, ведь вещи этих людей до сих пор находятся у меня дома в специальном хранилище вместе с вещами других моих гостей, которые так прониклись сознанием никчемности суетного, что не захотели забрать даже свои сумки.

Так вот куда принес Настю тот мордастый привратник, когда она впервые очутилась в доме Юдина. То-то она удивилась, столько чемоданов, сумок и баулов — и все в одном амбаре. Но теперь было ясно, все эти вещи когда-то принадлежали «гостям» старика. И копились они в этом месте много лет подряд. И похоже, не всем «гостям» повезло так же, как родителям Насти, которым старик согласился вернуть как разум, так и их личные вещи.

— А Юдин тоже участвовал в приеме ваших «гостей»? — спросила Настя у старика.

И тот ответил ей запросто, как своей старой знакомой:

— Степан как раз и подыскивал для нас новых «гостей». И могу сказать — трудился он в поте лица своего, он проникся ответственностью и важностью той миссии, которая мне выпала в этом мире.

— Наверное, он имел хороший процент с прибыли?

— Я не вор, что бы вы там себе ни вообразили на мой счет. Все деньги я вновь возвращал в мир.

Старик выглядел таким искренним, что невольно хотелось ему верить. Но если даже он сам ничего себе и не брал, его сообщники хорошо грели руки на беспомощных жертвах, какими становились «гости», едва попав в поле деятельности старца.

— Все вещи находятся у меня до той поры, пока их не забирают хозяева или уже моим людям не удается их реализовать, а вырученные деньги очистить и вновь пустить в мир.

— Сейчас мы едем к вам домой.

— Я согласен, заберем чемоданы и поедем дальше. Заодно и Степана обрадую, он ведь с ног сбился за эти дни, подыскивая мне адвоката получше. Правда, толку от этих адвокатов было бы чуть, но старался Степушка, что тут говорить.

Так что скоро все четверо вновь оказались возле знакомого им дома. К их удивлению, тут была полиция. Возле ворот стояли сразу две полицейские машины.

— Опять полиция, — пробормотал старик с удивлением. — Они что же, так и не уезжали все эти дни? Пойду к ним, разберусь.

Он стал вылезать из машины, и в этот момент ворота открылись и из них вышли двое здоровенных полицейских, которые вели перед собой Юдина с заломленными руками. Увидев это, старик подскочил к ним.

— Что за беспредел! — воскликнул он. — Куда вы ведете моего человека?

— Дед, отойди, — миролюбиво посоветовал ему один из полицейских. — Это задержанный.

— Вижу, что задержанный. Но на каком основании?

— На том основании, что он обвиняется в убийстве.

— Что за ерунда? Кого же он убил, по-вашему?

В это время из ворот следом за полицейскими вышел майор Платунов, который и ответил старику:

— А убил он вашу дочь, уважаемый.

И видя, что старик застыл на месте, Платунов пожал плечами:

— Ну, чем же вы теперь недовольны? Вы же хотели, чтобы мы нашли истинного убийцу Снежаны. Вот он перед вами, любуйтесь.

Старик молча перевел взгляд с майора на Юдина.

— Ты?.. — выдавил он из себя через силу. — Степан, это правда?

Юдин молчал, опустив голову так низко, как только мог.

— Значит, это правда?

Теперь голос старика начал возвышаться.

— Ты — кого я научил всему, что знал и умел сам!.. Ты же сам разыскал меня, просил взять тебя в ученики. И я взял! Учил тебя! Помогал тебе! Да разве сам ты смог бы держать в подчинении больше одного-двух человек? А ты работал с целыми залами! Это же были мои силы! Я вливал их в тебя, как лекарство! И после всего этого ты меня предал?! Убил мою дочь?!!

Голос его звучал все громче и громче. И у Насти даже мороз пробежал по коже. Она вспомнила прежние выходки старика. И теперь опасалась, как бы в гневе он не отчудил что-нибудь. Но старик пока что не собирался причинять зло Юдину, прежде он хотел разобраться.