Толан покосился на Фандези. Несчастный виконт быстро ретировался за спины дворян.

— Но игорный бизнес — самый прибыльный бизнес в мире, — продолжила Малика, рассматривая бусины в вазе, — и правительства Краеугольных Земель обложат вашу мечту грабительским налогом. Ведь никого, кроме вас, не волнуют ваши затраты.

Развернула плечи, подняла голову, устремила взгляд на принца:

— Большой Совет в составе четырёхсот двадцати семи титулованных дворян примет решение, согласно которому вы сможете построить город развлечений в Грасс-Дэморе, и предложит размер налога, который будет выгоден и вам, и нашей стране. Я найду слова, чтобы убедить моего короля Адэра Карро одобрить решение Большого Совета и разрешить строительство мирового развлекательного центра в красивейшем месте, где к небу вздымаются горы, у подножия плещется море, а к смотровой площадке ведут алмазные мосты.

— Алмазные мосты? — переспросил Толан.

— Алмазные мосты.

— А если выиграю я… — начал принц.

— Я приму ваше предложение, — закончила фразу Малика.

Толан придвинулся к столу:

— Вы очень хитры.

— Надеюсь, это комплимент?

— Вы проиграете, дорогая.

— Если я проиграю, то хотя бы смогу сохранить ваше достоинство.

Толан побарабанил пальцами по столу:

— Приступим. — Собственноручно наполнил бокалы вином: себе до верха, Малике чуть меньше. — Делаю вам скидку. Хотя в моем представлении у женщины после трёх бокалов вина должны дрожать пальцы.

Малика вытянула руки ладонями вниз:

— Я держусь из последних сил.

Толан хмыкнул:

— Я вижу.

Игра началась и, к всеобщему разочарованию, быстро закончилась. После пятого бокала Толан выронил бусину.

— Она сама упала! — воскликнул он. — Шарики скользкие!

— Вы проиграли, — промолвила Малика.

— Нет. Нет! — упирался принц. — Для мужских рук нужны бусины крупнее.

— И отверстие с палец, — добавила Малика.

— Это нечестно. — Толан окинул публику взглядом и заразительно рассмеялся. — Скажите, что это нечестно.

Игривое настроение принца вывело публику из оцепенения. Придворные захлопали в ладоши. Только дурак не понял бы, что Толан поддался.

— Где музыка? — крикнул принц. — Вина всем. Господа и дамы! У вас есть ещё полчаса. — Усадил фаворитку на подлокотник кресла и что-то зашептал ей на ухо, перемежая фразы нежными поцелуями в шею и в губы.

Люди разбрелись по залу. Кто-то вновь занял места за игорными столиками, кто-то принялся расставлять фигуры на шахматных досках. Другие разместились в креслах возле каминов. Никто не придерживался правил, которые царили на балу. Любой мог сжимать в объятиях ту, к кому тянуло сердце или нечто иное. Улыбки, взгляды, жесты выдавали фривольный характер бесед. На фоне волшебной музыки звучали завораживающие голоса. Словно впитывая в себя очарование вечера, таинственным светом горели свечи в люстрах, за окнами кружил серебристый снег.

Малика продолжала сидеть, разглядывая бусины в вазе. Боялась встать и отсюда, с возвышения, увидеть, как Адэр оказывает внимание какой-нибудь девице, как это делал принц. Ждала, когда в груди натянутся струны и станет тяжело дышать.

На руку легла горячая ладонь.

— Эйра, — прошептал Адэр. — Идём.

Она посмотрела в сверкающие синие глаза:

— Куда?

— Прогуляемся по дворцу.

Малика поднялась и вцепилась Адэру в рукав:

— Мне лучше уехать.

— Почему?

— Меня сейчас накроет.

— Ты опьянела. Это скоро пройдёт.

— Я слишком много выпила… Снадобье Мебо… Оно перестаёт действовать. Боюсь, мне будет плохо.

Адэр вновь усадил Малику в кресло и обратился к принцу:

— Толан, я хочу попрощаться. Я слишком устал. Сказывается моё затворничество в Грасс-Дэморе.

— Жаль. Я надеялся, что вы посмотрите спектакль.

— В следующий раз, — проговорил Адэр. — Благодарю вас, Ваше Высочество, за радушный приём. Я ещё раз удостоверился в искренности вашей дружбы.

— Вы разрешите попрощаться с вашей дамой?

Адэр сделал два шага в сторону.

Толан подошёл к Малике, взял её за руку и поцеловал кончики пальцев. Гости остолбенели. Толан улыбнулся и, не отпуская Малику, прошептал в ухо:

— Моё предложение в силе.

Через десять минут Адэр и Малика покинули дворец наследного принца Росьяра.

***

Автомобиль медленно катил по набережной, одетой в гранит. Широкая река была затянута тончайшим льдом. На другом берегу темнел лес. Мягко падал снег, похожий на сверкающую пыль. На город уже опустились сумерки, но от ажурной изморози на гранитной брусчатке и рельефной балюстраде исходило слабое свечение, которое делало воздух необычайно светлым и прозрачным.

По набережной прогуливались горожане и гости столицы. Люди в пальто и салопах уступали дорогу обладателям меховых плащей и накидок.

— Пройдёмся? — предложил Адэр, глядя в окно.

Выбравшись из автомобиля, Эйра подошла к ограждению набережной, опустила руки в лайковых перчатках на широкие перила и устремила взгляд на реку. Снежинки густо усыпали соболиный мех, окутали фигуру мерцающим ореолом.

— Как ты себя чувствуешь?

Эйра закрыла глаза и сделала глубокий вдох:

— Немного кружится голова. Но мне хорошо.

Адэр облокотился на балюстраду:

— И мне хорошо. В такие вечера, как этот, я наслаждаюсь жизнью.

Эйра повернулась к нему. В сумерках таинственно блестели огромные глаза, на волосах искрилась снежная вуаль, на припухших губах играла волнующе-нежная улыбка.

— Сегодня всего лишь один счастливый вечер из всей моей жизни. И я… я не хочу говорить по этикету. Скажу, как могу, как хочу сказать… Я очень вам благодарна. Вы показали мне свой мир. Необычный, интересный. Но это не мой мир. Мой мир — это горы, море, небо. — Эйра запрокинула голову. — И свобода. В вашем мире человек может появиться и по чьей-то прихоти бесследно исчезнуть. А мой мир всегда будет моим.

Адэр притянул её к себе и с животной страстью впился в губы. Эйра отвечала на поцелуи так же горячо, так же самозабвенно, как стучало его сердце. Обвила шею Адэра руками и, пошатнувшись, тихонько застонала.

В сумасшедшем экстазе он прошептал:

— Девочка моя, я хочу тебя. Это будет волшебная ночь! Поехали!

Она уткнулась лбом ему в плечо:

— Нет.