Население встречало фашистов с цветами и объятиями. В городежили в основном поляки и западные украинцы, они ненавидели Советы, сочлифашистов за своих освободителей. Но уже через месяц положение коренным образомизменилось, потому что гитлеровцы установили везде свой Ordnung <Ordnung –порядок (нем.)>. Для начала переписали евреев, а потом без долгих церемонийрасстреляли их всех, закопав тела в ров, выдали оставшимся жителям аусвайсы<Аусвайс – удостоверение личности>, ввели комендантский час, а тех, ктоего нарушал, убивали на месте.

Затем большую часть молодежи погрузили в товарные вагоны иповезли в Германию. Вениамин был еще очень молод и по-щенячьи доверчив, как,впрочем, и остальные юноши и девушки, попавшиеся на удочку пропаганды. Никто ихне ловил и не запихивал прикладами в товарняк. Едва вышедшие из детского возраста,они сами явились на вокзал. До этого немецкие власти провели, как сейчас бысказали, рекламную кампанию. По городу разбросали листовки. «Мы пришлинавсегда, – гласил текст, – Германии нужны молодые специалисты. Предлагаем вамхорошую работу, достойный заработок и отличные перспективы. Те, кто желаютстать другом Германии и потрудиться ради ее победы, должны собраться навокзальной площади в девять утра. При себе иметь документы, деньги и одно месторучной клади не более пяти килограммов веса».

Вениамин прибежал на платформу с небольшим рюкзачком. В душежила надежда. Германия – высокоразвитая промышленная страна, в отличие отбедной, сельскохозяйственной области, где прошло его детство. В Берлине имеетсяАкадемия художеств. «Может, удастся поступить туда», – наивно думал Листов. Егоне насторожил даже тот факт, что волонтеров перевозили в грязном товарномвагоне. Набили людей, как сельдей в бочку, задвинули тяжелую дверь, а потомзагремел железный замок.

«Ничего, – успокаивал себя Вениамин, – все-таки идет война,поэтому и трудности».

Трое суток состав полз по рельсам. За это время их покормилитолько один раз: швырнули в вагон кирпичи хлеба из тяжелого, полусырого теста ивилки полусгнившей капусты. Туалета не было, его заменяла дырка в полу, остановокне делали. Вернее, поезд-то тормозил и подолгу стоял, пропуская составы своинской техникой и солдатами вермахта, но двери вагонов никто не открывал исвежий воздух поступал в тесно набитый вагон все через то же отверстие,предназначенное для санитарных целей. На исходе третьих суток на Веню напалстрах: не похоже, что им собираются предоставить хорошую работу. Но не успелпарень додумать мысль до конца, как раздался грохот и в лицо ударил солнечныйсвет. После темного вагона Вениамин чуть не ослеп, но с улицы закричали:

– Los, schnell, schnell, aussteigen! <Давай, быстро,быстро, выходить!>.

И юноши, и девушки принялись выпрыгивать на землю. Потомвсех построили пятерками, и вдоль длинной шеренги пошел стройный офицер состеком в руке. Военного сопровождал солдат, державший на коротком поводкеротвейлера, и две девушки, по виду лет пятнадцати, не больше, с какими-тонепонятными буквами G и<G и – дословно. Gitlerjugend – «Молодежь Гитлера»,молодежная организация фашистской Германии.>, вышитыми на блузках. Офицервнимательно разглядывал лица молодых людей и изредка указывал стеком на понравившегосячеловека. Избранника отводили в сторону. Вениамин оказался в числе десяткаотобранных. Их построили цепочкой и повели в сторону деревянных домиков,огражденных двумя рядами колючей проволоки. «Gorngolz» – было написано наворотах.

Оставшихся загнали в товарняк, и их судьба осталась дляВениамина неизвестной. К вечеру парню стало понятно, что на поступление вАкадемию художеств рассчитывать нечего. Он прибыл прямиком в ад.

Сатаной оказался тот самый офицер со стеком. Остальныефашисты, мужчины и женщины, почтительно обращались к нему «Herr Oberst»<Herr Oberst – господин полковник (нем.)> и моментально кидалисьвыполнять все его поручения. Ослушников Фридрих Виттенхоф, так звалиполковника, карал незамедлительно. На следующий день после приезда Листовувидел, как одна из девочек, затянутых в униформу, сердито дернула плечиком назамечание начальства Вениамин вжался в нары, ожидая, что девчонка получитсейчас по полной программе, но грозный полковник неожиданно рассмеялся ипогладил ослушницу по красивым белокурым волосам – То есть его дочка, –объяснил лежавший рядом с Вениамином на деревяшках поляк Янек, – пся крев! Таеще сука, хоть и ребенок, пше прашем, конечно, за выражение Ее Бригиттой зовутА вторая, Лиззи, – воспитанница Скоро Вениамину стало понятно, что Янек правХорошенькая Бригитта оказалась намного более злой, чем ее отец. Фридрихпроводил исследования на людях, но его интересовала только наука Бригиттапомогала отцу, тот учил дочь ремеслу медсестры Девочка могла просто так ударитьили, отняв у ослабевшего человека миску с баландой, вывернуть ее ему на головуВ голову ей приходили разные замечательные идеи Одну из них Вениамин испытал насебе. Ему отняли совершенно здоровую левую ногу, правда, под наркозом Затопотом рану не зашили – Фридрих хотел изучить процесс заживления обширнойповерхности Так вот Бригитта со злорадной усмешкой уронила парню на ногуэмалированный лоток и ухмыльнулась, услышав крик Но, даже мучаясь от безумнойболи на шершавых досках, не прикрытых ни матрасом, ни простыней, Вениамин непереставал благодарить господа за то, что тот не дал поместить его в соседний,выкрашенный синей краской барак. Там Фридрих, искавший лекарство от рака,испытывал на людях разные яды В синем домике шансов на выживание не было А ещеВениамин понимал, что оставлен на этом свете только до тех пор, пока незатянется рана на ноге. Как только образуется рубец, Фридрих потеряет к немувсякий интерес, и парня переведут туда, где людям колют цианиды, чтобывыяснить, возможно ли в принципе не умереть, получив такую инъекцию. ПоэтомуВеня, закусив от боли губу, расковыривал по ночам рану Как-то под утро емузахотелось в туалет Веня с трудом добрался до сортира, расположенного в другомконце лагеря, постоял немного на свежем воздухе, но нужно, опираясь на костыль,прыгать назад Фридрих не разрешал «кроликам» гулять, дозволялось только бегомсноситься до ветру. Но ночью проклятый фашист спал, капо <Капо – старший побараку, как правило, приближенный к начальству заключенный> тоже давилиподушку, и Веня, прислонившись к задней стенке туалета, наслаждался теплымвоздухом, ранней весной и первой травкой. Потом, устав, он лег возле сортира Доподъема было еще часа два, можно не торопиться.