Бригадир взял оружие, зарядил его и услышал:

– Займись Павловым сам. Время не ждет.

Тихий прицелился и дважды нажал на спусковой крючок.

– Нервничаешь? – сочувственно спросил Илья Робертович, посмотрев в бинокль.

Пули попали в «семерку» и «восьмерку».

На лице Тихого заиграли желваки. Он быстро пальнул три раза подряд.

– Уже лучше, – похвалил его босс.

Тихий отстрелял всю обойму, затем положил пистолет перед собой и, ни слова не говоря, взял «калаш», лежащий на стойке. Он привычным движением снял автомат с предохранителя, вскинул ствол и мгновенно изрешетил все мишени.

– Молодец! – заявил Санитар. – Жаль, у нас «Града» нет. Положи игрушку на место и слушай меня. Завтра заканчиваем с Кольцовым. За операцию отвечаешь своей головой. Потом разбираемся с Павловым, и отбой.

– Отбой? – переспросил Тихий.

– Да, по всем направлениям. Нужно взять перерыв на пару месяцев. Ты отдохни недельку где-нибудь на море, наберись сил. Продумай вопрос восполнения кадров – наши ряды заметно поредели. Клуб временно закроем. Кроме того, мой официальный отпуск тоже завершен. Мне завтра на работу, в родную поликлинику. – Санитар направился к выходу, обернулся и негромко произнес: – Разберись с адвокатом. Покажи, что ты чего-то стоишь и я не зря работаю с тобой в одной связке. Только не нужно никакого пафоса, Тихий. Возьми лучших ребят. Лису или Артиста. Пуля в лоб, и все дела. Хоть коллегию его долбаную напалмом сожгите, но я хочу, чтобы Павлова больше не было.

Тихий кивнул.

Санитар выключил свет в тире, и они вышли наружу.

– Ты бы хоть к врачу заехал, – с беспокойством сказал Шамиль, глядя на Павлова.

– Заеду. Только не сейчас, – ответил Павлов.

Они стояли у того злосчастного «Марукамэ», теперь уже закрытого. Специалисты МЧС увезли салфетку на исследование.

– Я себя отлично чувствую, – сказал адвокат. – Сам знаешь, сейчас у меня нет времени на врачей.

Из ресторана вышел Соломин в респираторной маске и перчатках.

– Тебе повезло, что ты не вытер этой дрянью руки, – сообщил он, сняв маску. – Судя по всему, этим ядом можно было умертвить немало посетителей. Всем тем людям, которые сидели рядом с тобой, были бы обеспечены как минимум проблемы с дыхательными путями и слизистой оболочкой глаз.

– Как же она сама не траванулась? – задал вопрос Шамиль.

– Насколько я понял, яд был внутри. Как начинка в блинчике, – сказал Павлов. – Она могла приготовить все в туалете. Заодно переоделась. Я заметил, на нее официантки таращились так, словно впервые видели.

Юрий положил руку ему на плечо и спросил:

– Артем, ты понимаешь, что сегодня пережил второй день рождения?

Павлов только нетерпеливо посмотрел на часы.

– Ты неисправим. – Соломин вздохнул. – Езжай домой, отдохни. Мир будет спасен и без твоей помощи.

– Не могу. Вы и сами это понимаете, – сказал Павлов. – Я должен быть у Кольцова и поеду к нему один. Снаряд в одну и ту же воронку дважды не попадает.

– Иногда бывают исключения, – возразил Шамиль. – Уж ты-то должен это знать.

– Я позвоню, как только у меня будет информация, – сказал Артем. – А вы пообщайтесь с полицией. Вот и она, кстати.

Не дожидаясь, пока стражи порядка подойдут к ним, адвокат быстрым шагом направился к своему автомобилю.

– Он балансирует на грани, – пробормотал Шамиль, глядя, как их друг выезжает со стоянки.

– А разве этот герой-одиночка когда-нибудь действовал иначе? – спросил Соломин, и Шамиль был вынужден согласиться с товарищем.

Павлов выехал на МКАД, прилагая немалые усилия, чтобы не утопить педаль газа до упора. Главное – успеть предупредить Кольцова.

Он взглянул на датчик топлива и понял, что было бы неплохо заехать на заправку. Адвокат начал перестраиваться в правый ряд и обратил внимание на мотоциклиста, который приклеился к его автомобилю пару минут назад, а теперь тоже включил поворотник.

Артем нахмурился. Возможно, это совпадение. Он вспомнил собственное изречение про снаряд и воронку, а также слова Шамиля насчет исключений из этого правила.

Павлов вышел из автомобиля и направился к терминалу. Расплатившись, он вернулся к машине.

Мотоциклист стоял рядом с колонкой.

Он снял шлем и мягко сказал:

– Добрый день. Я искал вас, Артемий Андреевич.

Адвокат окинул незнакомца внимательным взором. На него пытливо смотрел крепко сбитый мужчина. На вид лет сорок пять, правильные черты, упрямый изгиб губ, черные, настороженные глаза. Вместе с тем в облике мотоциклиста ощущалась какая-то унылая безысходность, словно он долгое время страдает неизлечимой болезнью.

«Нет, – сказал про себя Артем. – У него вид человека, который знает день и даже час своей смерти».

– Кто вы? – спросил он.

– Мне нужно с вами поговорить, – сказал тот. – На очень серьезную тему. Вопрос жизни и смерти.

Артем повесил заправочный кран-пистолет на держатель. Где-то на подсознательном уровне он сделал вывод, что этот крепкий, но усталый мужчина не представляет для него опасности.

– Вы ведь занимались делом по взрыву машины некоего Ганакяна? – спросил этот человек.

– Какое отношение к этому делу имеете вы? – жестко спросил Артем, закрывая горловину топливного бака. – Что за вопросы жизни и смерти? Кстати, вы так и не представились.

Из груди мужчины вырвался вздох:

– Извините. Меня зовут Виктор Коновалов. В прошлом офицер спецназа ГРУ. Служил в Чечне. А сейчас… – Он махнул рукой. – Артемий Андреевич, я не отниму у вас много времени.

– У меня нет даже десяти минут.

Лицо Виктора помрачнело.

– Завтра может произойти убийство, – сказал он.

Павлов замер. Перед его глазами замелькали фамилии, которые содержались в папке с пометкой «планы».

– Кто, Виктор? – тихо спросил он. – Кого должны убить? Министра внешней торговли Кольцова?

От изумления у Коновалова округлились глаза.

– Вы… – хрипло начал он и закашлялся. – Откуда вы знаете?

Павлов размышлял буквально несколько секунд.

– Следуйте за мной. Здесь не очень удобно говорить на подобные темы, – заявил адвокат.

Когда министр Кольцов открыл дверь своей квартиры, часы показывали начало десятого вечера.

– Боже мой, какое счастье, – иронично проговорила Ирина Алексеевна, его супруга, улыбнулась и театрально всплеснула руками. – Сегодня ты вернулся почти на час раньше, чем обычно.