– Где серп? – Чародейка толкнула Сияну в спину.

– Не знаю. Где-то тут, – плюнула упырица.

Василиса, не отпуская Сияну, направилась вдоль полок в глубь лаборатории. Из одних банок на неё смотрели отрубленные головы гулей и волколаков, в других свернулись клубками змеи и пауки. Под потолком висели высушенные когтистые лапы неизвестных Василисе животных и бесчисленные пучки трав. Наконец Василиса увидела то, что искала! На дальнем столе у стены лежал серп Морены.

За дверью послышались шаги. Василиса потянула Сияну под стол.

– Вякнешь, и я тебя сожгу, – шёпотом пригрозила чародейка.

Сияна покорно кивнула.

В лабораторию вошли двое.

– Этой силы не хватает! – прогремел хриплый мужской голос. – Я убил сильнейших магов в истории! А силы всё ещё недостаточно. Я не могу открыть даже маленькой щёлочки!

– Я предупреждала, Белогор.

Это был голос Морены.

– Я мог заполучить силу Источника! Но этот Беремир… Запечатал его быстрее, чем я опомнился.

– Что ж, очень удачно, что я привела силу Источника к тебе.

Василиса похолодела. Нет!

– Что ты несёшь? – раздражённо бросил Белогор.

Морена щёлкнула пальцами, и стол, под которым пряталась Василиса, отъехал в сторону.

– Ты привела Ворона? – Белогор взглянул на чародейку без интереса. – На кой она мне?

– Приглядись, Белогор.

Василиса вскочила на ноги и потянула за собой Сияну. Она понимала, что шансов мало, но живой даваться не собиралась.

– Ты обманула меня, – прокричала чародейка. – Одно движение, и я сожгу упырицу!

– Ой, как страшно, – пожала плечами Морена и обратилась к Белогору: – Ты видишь?

Чародей внимательно смотрел на Василису. И чем дольше он смотрел, тем больше вытягивалось его лицо.

– Вижу, – в итоге сказал он. – Но как это возможно?

– О, это очень увлекательная история, – протянула Морена и щёлкнула пальцами.

Мир для Василисы погас.

* * *

Кирши открыл глаза. В ушах жужжало, а голова раскалывалась, будто кто-то настойчиво стучал молоточком в висок.

«Проснись!» – прозвучал в голове противный голосок.

Кирши застонал и схватился за голову.

«Расслабься, и больно не будет», – голос не умолкал.

Кирши зажмурился.

– Что за чёрт? – он сжал пальцами виски.

«Эй! Не выпихивай меня! Василиса в беде!»

– Что… Что происходит? – выдавил Кирши. – Кто это?

«Я Тирг. Домовой. Я у тебя на шее. Нет времени на болтовню. Василису надо спасать!»

Кирши нащупал на груди мешочек. Он был тёплый и слегка пульсировал. Мешочек, который Василиса всё время носила на шее.

Кирши попытался расслабиться и позволить домовому нырнуть в его мысли. Боль отступила, а шум в ушах стих.

– Тирг, говоришь… Что стряслось? Где Василиса?

Кирши слушал историю домового, которая больше походила на бред сумасшедшего. Тирг назвал Кирши сыном Морены, рассказал про Пересвета, сделку с Василисой и серп. Факты накладывались друг на друга, домовой то и дело сбивался, скакал с темы на тему и отпускал бранные комментарии. Голова шла кругом, и понятнее не становилось. Кирши смог уяснить только, что Василиса в опасности. И это всё, что интересовало его сейчас – с остальным он разберётся позже.

«Она одна с Белогором не справится. Зуб даю! Помоги ей!» – кричал Тирг.

В комнату вошёл Атли. Он едва стоял на ногах и держался за рёбра.

– Этот урод сломал мне позвоночник, – выдавил он. – Думал, никогда не срастётся.

Кирши встал с постели.

– Одевайся. Нам нужен твой нюх. Василиса у Белогора.

– Он схватил её?

– Хуже. Она сама к нему пошла. Пойдём, расскажу по дороге.

* * *

Василиса не могла пошевелиться. Белогор крепко приковал её руки к каменной плите, на которой она лежала. Начался дождь. Капли били по лицу, заставляя жмуриться и отворачиваться, холодом стекали за воротник. Василиса тут же замёрзла и задрожала.

– Прости за такое обращение, – послышался голос Белогора откуда-то сверху. – Но открывать другие миры в замкнутом пространстве опасно. Давай накроем тебя. Не бойся. Скоро всё закончится.

На Василису опустилось одеяло. Белогор погладил её по голове.

– Не серчай. Все мы идём на жертвы ради тех, кого любим.

– Идти на жертву – значит жертвовать собой. А вы приносите в жертву других, – Василиса со всей силы дёрнулась навстречу Белогору, оковы больно впились в запястья, и она бессильно рухнула обратно.

– Ты права, пожалуй, – согласился старый чародей. Он ходил с кусочком угля вокруг алтаря, на котором лежала Василиса, и чертил руны. – Наверное, для меня это лишь попытка успокоить совесть. Я же был когда-то национальным героем, ты знаешь? Сражался за человечество.

– И до чего докатился?

– До любви. Я изменился ради сына. Превратился в чудовище. В то, что всегда ненавидел. В то, от чего так сильно желал избавиться, что создал Гвардию, Воронов и Соколов. Иронично, не правда ли?

– Почему ты просто не убьёшь её, как остальных? – Сияна встала с другой стороны алтаря. – Ещё и одеяло принёс.

– В ней слишком много силы. Даже серп Морены не сможет впитать её всю. А я не хочу упустить ни капли. Поэтому придётся использовать её как проводник уже во время обряда. У нас будет всего один шанс.

– Неужели всё получится… – прошептала упырица. – Спустя столько лет… Я снова увижу его. Настоящего. Как прежде.

– Нельзя загадывать, Сияна, – отозвался Белогор. – Его двойник может оказаться младенцем или глубоким стариком. Возможно… – он сделал паузу, поджал губы и тяжело задышал, будто не мог заставить слова сорваться с уст. – Возможно, его двойника не существует вовсе.

– Боги, так вы ещё и не знаете, что делаете?! – Василиса снова дёрнула цепи. Металл глубже впился в запястья, оставляя на коже кровавые борозды. – Всё это ради… Боги, ради чего?

– Ты не понимаешь! – Сияна схватила Василису за лицо и силой повернула к себе. – Мы готовы на всё ради него! Я стала упырицей, чтобы дожить до его возвращения. Я похищала чужих детей, чтобы дать его душе временное пристанище! Ты не знаешь, что такое любовь!

– Сияна, хватит, – Белогор говорил тихо, но грозно. – Пора начинать. У нас мало времени. Приведи Лучезара.

Сияна хмыкнула, отпустила Василису и удалилась. Белогор тоже куда-то ушёл.

Чародейка всматривалась в маленький клочок ночного неба, который проглядывал сквозь ветви деревьев, так пристально, словно звёзды могли указать ей путь к спасению.