от грязной реальности. Так ты не сделаешь лучше ни ему, ни себе. Прощай.

И, пока я глотала слезы, не в силах выдавить ни единого слова, быстро коснулся моего лба губами и, не оборачиваясь, покинул мой дом. Глухо стукнула дверь, заставив вздрогнуть.

Все идет так, как должно, верно ведь? У него своя жизнь, у меня – своя… Проведенное вместе расследование и один случайный секс на фоне стресса – не повод полностью менять свою жизнь. Как и сказанные практически на пороге смерти слова…

Постояв некоторое время в коридоре, бессмысленно сверля взглядом дверь, порывисто вздохнула и пошла к Тони в комнату. Кевин попрощался с ним еще утром, о чем-то пошептавшись между собой, чтобы я не слышала, после чего художник удалился к себе, дав нам возможность побыть наедине.

Но сейчас мне был мой рассеянный художник, который всегда поймет и утешит. Мой Тони, с которым всегда тепло…

Вытерев слезы тыльной стороной ладони, толкнула дверь его комнаты. В качестве исключения, он даже не рисовал, а просто лежал на кровати поверх покрывала и покачивал кисточкой, зажатой в руке, о чем-то напряженно размышляя. Услышав шум, тут же подхватился на месте и с тревогой уставился на меня. Парню хватило лишь одного взгляда, чтобы все понять. Тяжело вздохнув, подошел ко мне и обнял со всей возможной нежностью.

Не выдержав, разрыдалась, уткнувшись в его рубашку, пахнущую красками, судорожно цепляясь пальцами за тонкую ткань.

– Ты же меня не бросишь, правда? Никогда-никогда? – выдавила сквозь слезы.

– Тебя невозможно бросить… Все же отпустила? – спросил он тихо необычайно серьезным голосом.

Что-то меня насторожило в его словах, но очередная волна нахлынувших рыданий отвлекла, и я смогла лишь кивнуть в ответ.

– Жаль… Пойдем, я сделаю чай. Жасминовый, как ты любишь. Пойдем-пойдем… – ласково ворковал он, окутав заботой, и я не устояла.

Наверное, мне именно это и нужно, вот составляющая моего личного счастья, а все остальное – просто ошибка, последствия стресса…

Попутно Тони, как всегда, болтал без умолку, словно ничего не произошло, и я невольно прислушивалась, даже улыбнулась несколько раз. Мой художник, мое теплое солнышко, как всегда тонко чувствовал мое настроение и знал, что мне нужно…

Спустя пару чашек чая я почувствовала себя значительно лучше, и уход Кевина уже не так болезненно отзывался в груди. Осталось лишь закрепить результат.

Решительным жестом отодвинула опустевшую чашку и подошла к Тони. Забралась ему на колени, провела пальцами по его щеке, шее, груди… Поползла ладонью ниже, как в омут окунувшись в его серые глаза, потянулась губами к его, робко наметив поцелуй, собираясь превратить его в нечто большее… Но Тони мне не ответил.

– Ты ведь не хочешь этого на самом деле, – прошептал он с тоской прямо в мои губы.

От неожиданности я дернулась и отстранилась. Парень смотрел на меня с затаенной грустью в глазах.

– Почему ты его отпустила? Он не хотел уходить. Ты больше всего жаждала, чтобы он остался… К чему эти сложности, условности? Почему нельзя просто идти по велению сердца, кто устанавливает эти правила? Кто имеет право вообще их устанавливать? – выдал он необычайно серьезным тоном, поудобнее устраивая меня у себя на руках, осторожно уложив мою голову у себя на груди.

И в этих простых движениях не было ни грамма сексуального подтекста, лишь спокойная забота, так мог бы брат утешать расстроенную сестру.

– Тони, я… Все не так, ты не понимаешь… – начала и осеклась, не зная, что сказать.

– Вам ведь хорошо вместе. И не только на словах, я же вижу… Но не понимаю, зачем все это терять, ради чего? – он ласково погладил меня по волосам, заправив прядь за ухо.

– Ради тебя… – вырвалось у меня неожиданно для себя самой.

– А спросить меня-то и забыла… Не очень почетная должность – быть для кого-то заменой, – хмыкнул Тони с горечью.

– Ты не замена, просто… Прости. Надо было раньше сказать, – сдалась я и, крепко зажмурившись, попыталась все же признаться. – Я… Мы с Кевином… ну…

– Я знаю, – в его голосе послышалась улыбка, и он с нежностью прикоснулся губами к моему виску, одарив легким поцелуем.

– Что?

– Я сразу понял. Ты тогда так сияла, когда появилась на пороге дома Ванессы. И он тоже сиял… Разве это можно не заметить? А когда вы рядом – сияние становится еще ярче. Ради такого можно и отступить. Честно говоря, не думал, что ты его отпустишь, и не понимаю…

– Ты бы согласился на жизнь втроем? – поразилась я, отстранившись, чтобы видеть его глаза.

– Смотря что ты подразумеваешь под этой фразой. Как живет твой брат – не смог бы. Я не умею любить наполовину. Либо отдаваться полностью, либо восхищаться тобой поодаль. Без возможности коснуться, как звездным небом ясной ночью, вдохновляться твоим образом и создавать шедевры. Да и Кевин точно не согласен тебя ни с кем делить. У него немного иное кредо: все либо ничего…

– И что же нам делать? – вырвалось у меня, и я с надеждой заглянула снова в его серые глаза, где сейчас плескалась спокойная мудрость.

– Для начала давай избавим меня от этой штуки, – усмехнулся Тони, потянув за свой ошейник. – Считай, что ты наконец-то подобрала нужные аргументы, чтобы я захотел сменить рабский статус. В моем иллюзорном мире прекрасно, но, пожалуй, я все же попробую прикоснуться к реальности. А там… Там посмотрим. В любом случае Кевину сначала нужно закончить дела в его родном городе.

Обрадованно пискнув, повисла на шее моего художника, уже почти потеряла надежду убедить его, и тут такая неожиданность.

– Ты ведь не выставишь меня сразу за дверь? – уточнил он, улыбаясь.

– В моем доме всегда будет комната для тебя, пока ты сам не захочешь уйти… Но и в таком случае надеюсь, что ты просто будешь жить по соседству, с такой же улыбчивой женой… Или наоборот, строгой, но любящей, с которой тебе будет хорошо…

– О, так далеко я еще не зашадывал, жизнь покажет, – хохотнул он, глядя на меня едва ли не с умилением.

– Думаешь, он вернется в столицу? – робко спросила чуть позже, боясь и желая как можно скорее услышать ответ.

– А разве есть причины не возвращаться?

Месяц спустя…

Обшарпанная потемневшая от времени дверь съемной квартиры не внушала доверия. Еще и запах чего-то пригоревшего, спускавшийся откуда-то сверху вместе со звуками скандала, основательно так сбивал с мысли. Решимость, гнавшая меня всю дорогу, стремительно убывала. Казалось, еще секунда, и я просто сбегу отсюда, даже не рискнув постучать.

Глубоко вздохнув, все же