– Заткнись!

– А, ну да. Ты же не веришь, что твоя драгоценная Чёрная Дама переспала, помимо тебя, со всем Институтом.

– Я сказал – заткнись!

– Вообще-то, мне плевать на то, что ты сказал. Но я не стану развивать эту тему, поскольку речь о другом. Если хочешь, чтобы я помог твоей драгоценной Эмме вернуться в это тело, тебе придётся обратиться ко мне. И я, возможно, соглашусь, но… в обмен на тот милый стульчик, на котором сидит ваша задница, ваша милость.

Хант с такой силой вцепился руками в подлокотники, что костяшки пальцев побелели.

Блэйд протянул с очередной усмешкой:

– Чем-то одним придётся пожертвовать. Либо властью. Либо девушкой. Выбор за тобой.

Он отвесил Ханту издевательски-низкий поклон. И, выпрямившись, растворился.

Словно чары спали с его исчезновением. Зал ожил, загомонил, зазвучал возбуждённо-возмущенными голосами.

А я стояла, словно в камень обращённая. Всё проходило не так, как я думала. Но, по-своему, всё было не менее ужасным, чем представлялось.

– Хант, ты в порядке? – сунулся к Вейлу какой-то парень.

Возможно, он не был совсем уж незнакомцем. Как и большинство присутствующих здесь. Ведь Клуб-то был студенческий. Но маска скрывала лицо, а я не настолько хорошо знала своих однокурсников, чтобы узнать их в подобных обстоятельствах – стрессе и полумгле.

Теперь я отчетливо видела, что толпа вовсе не так велика, как мне представлялось. Не больше пяти десятков человек. Может и меньше. Да и откуда взяться большему количеству людей? Тут же вроде как сливки общества? А сливок много не бывает.

Оттолкнув услужливого товарища, Вейл сквозь зубы бросил мне:

– Следуй за мной.

Я послушно «последовала», предвкушая разговор по душам и разбор полётов. Но лучше уж это, чем брачная ночь в образе Эммы Дарк. Всё равно из меня роковая красавица как из свиньи апельсин.

Мы поднялись по лестнице и шагнули в комнату, больше подошедшую бы избалованной красавице, чем мужчине. Интерьер и мебель отчётливо воскрешали в памяти французский стиль рококо, с его лёгкостью и кокетливостью. Во всем преобладал белый цвет.

Весьма своеобразный выбор для человека с репутацией Ханта. Как вариант, может быть, комната на самом деле предназначалась не ему? Он просто временно тут остановился?

Едва дверь закрылась, Хант согнулся пополам, весьма выразительно ругаясь и награждая Блэйда такими эпитетами, что я покраснела. «Чёртов сукин сын», – это так, из ласкового. На разминку.

Добравшись до серванта, Вейл достал оттуда рюмку и пузырёк из зелёного стекла. Отмерив тридцать капель, ядрёной синькой собравшихся в стакане, опрокинул, точно водку, даже не разбавляя водой. Я решила про себя, что буду считать ядовито-синие капли лекарством, способным нейтрализовать последствия магии Блэйда.

Не зная, куда себя деть, так и застыла посредине комнаты подобием жены Лота. «Ну, давай! Скажи уже что-нибудь и – покончим с этим», – взмолилась я про себя. А Хант всё медлил, стоя ко мне спиной так, будто боялся увидеть то, что видеть будет неприятно.

Наверное, нельзя его за это винить. В конце концов приложил его Блэйд немилосердно. Во всех смыслах этого слова.

– Он сказал правду?

Голос Ханта звучал невыразительно и тускло.

– Да.

– Это многое объясняет.

Повисла очередная пауза.

– И что теперь? – тихим голосом спросила я, будто боясь, что, если заговорю громче, случится что-то непоправимое. – Что дальше?

Хант, наконец, повернулся, но его повело в сторону и, чтобы не упасть, он был вынужден опереться руками о столешницу.

– Что дальше? Я не знаю. Не уверен. Охотней всего я бы отвернул голову сначала Блэйду, а потом – тебе. Но сделать этого я не могу. С Блэйдом не справился, а тому, у кого лицо Эммы, я вреда причинить не могу.

– Наверное, она и вправду была замечательной? – я ощутила укол то ли ревности, то ли зависти. – Если вы все так без ума от неё?

Хант невесело усмехнулся, но лицо его тут же приняло серьёзное выражение:

– Замечательной? Смотря, как и что под этим понимать. Не исключаю, что у меня просто извращённый вкус на женщин. Скорее всего так и есть.

Поспорить с этим было сложно.

– Когда в жизни можешь получить всё, что хочешь, приятно почувствовать себя настоящим охотником. А Эмма, несмотря на кажущуюся доступность – трудная добыча. Она легко отдаёт тело, а душу её завоевать вряд ли получится. Порою я начинал думать, что у неё и души-то никакой нет. Один расчётливый мозг да рефлексы.

– И что в этом хорошего? – откликнулась я, понимая, что мне моя соседка, с которой поневоле пришлось разделить так много, нравится ничуть не больше, чем другим девушкам в Институте.

Девушкам вообще редко нравятся другие девушки, особенно если на этих других девушек западают все окрестные парни. Каждой из нас хочется быть номер один. А тут я, вроде бы, как и номер один и одновременно с этим – вне конкурса.

– На самом деле ничего хорошего. Всё, чего касается недоносок Блэйд по определению хорошим уже никогда не будет. Он так меня ненавидит, – фыркнул Хант. – Даже смешно.

– Ты причастен к смерти его девушки. Как же ему тебя не ненавидеть?

– К смерти его девушки? – непонимающе нахмурился Хант, пытаясь вспомнить или понять, о чём я веду речь. – О какой девушке ты говоришь?

– Об Иланте Кадэр.

Хант нахмурился ещё сильнее:

– Об Иланте Кадэр? Не понимаю.

– Ну, она же вроде как была Жертвой Эммы Дарк?

– Ах, да! Та несчастная девушка, что утопилась в озере прошлой весной.

– Вот именно! Если бы не ваши дурацкие игры, если бы не ужасная деятельность клуба…

– Постой-постой, – вскинул ладони Хант. – При чём здесь Клуб?

– Как это, при чём тут Клуб?! Ты издеваешься?! Вы заигрываете людей до смерти! И ты ещё спрашиваешь?!

Взгляд Ханта сделался настолько выразительно красноречив, что я осеклась.

– Мы заигрываем людей до смерти? – засмеялся он. – Что ты под этим подразумеваешь? Смерть от сексуально-алкогольных излишеств в молодом возрасте наступает редко, а те элементы перчика, что добавляют сражения и пытки, тоже не смертельны.

Я слушала, пытаясь понять, кто из них двоих меня дурит? Ханту в этот момент отчего-то верилось больше Блэйда.

– Блэйд так описал тебе обстановку?

Я кивнула:

– Не только Блэйд. Но и Эвелин. И Винтер.

Во взгляде Ханта проскользнули понимание, насмешка и сочувствие:

– О, Эмма! Или незнакомка в теле Эммы! Шабаш – это не темномагический обряд, как, может быть это и было когда-то. В наше время это всего лишь лишний повод собраться вместе и повеселиться. Нувориши и снобы одинаково стремятся попасть в Клуб для поднятия статуса ну и, конечно, приобретения связей, что могут оказаться им полезны в будущем.