На мгновение я поверила. Но потом вспомнилась перепуганная девушка, умоляющая не назначать её Жертвой, вспомнилась Аза и Иланта.

– Возможно, что в действительно всё не так ужасно, как мне преподнесли, но невинным предприятием ваш гадюшник не назовёшь.

Хант дёрнул бровью:

– А я этого и не утверждал. Здесь легко можно развратиться, разочароваться в себе и в людях, отчаяться и покончить с собой. Но никто никого не убивает. И, если на то пошло, нигде не стоит буклет с просьбой войти. Люди сами приходят, сами стремятся сюда. А что касается Иланты? – он в задумчивости потёр подбородок. – Даже не знаю, что тут сказать? Во-первых, Иланты никогда не была среди Жертв, а уж об Охотниках и говорить не приходится. А, во-вторых, Иланта никогда не встречалась с Блэйдом, насколько я знаю.

– Что?! Да я сама говорила с ней! Я слышала, как…

– Ты не могла говорить с мёртвой.

– Она спасла меня от Блэйда и мы…

– Всё понятно, – с усмешкой кивнул Хант. – Кто ты такая на самом деле? Откуда ты попала в тело Эммы? Судя по всему, ты ведь вообще не из нашего мира, так?

Я кивнула.

– И там, где ты жила раньше, некромантов не было.

– В моём мире вообще магии нет.

– Я так и думал. Как тебя зовут на самом деле?

– Алина.

– Ну так вот, Алина, некромант способен заставить пойманную им душу подчиняться его воле. Да и куда ей деваться? У кого просить помощи? Кто её услышит? Чисто теоретически, другой некромант, имеющий иные моральные устои. Но как до него докричаться, если ты в плену, никем не видимый и неслышимый? Такой дух, полностью контролируемый своим хозяином, будет делать всё, что ему прикажут. Думаю, в случае с Илантой всё так и было.

– Не может такого быть!

Перед глазами стояло лицо Блэйда в тот момент, когда Иланта появилась перед ним на берегу озера. И когда он хотел скинуться с башни. Дело даже не в том, что я сомневалась в наличии у него таланта так достоверно притворяться, просто –зачем ему это?

– В этом мире может быть всё. Но я не настаиваю. Хочешь видеть в Блэйде образ героя печального образа – твоё право. Хотя кто угодно скажет тебе, что этот костюмчик ему велик непомерно.

– Не тебе говорить о героях, – отрезала я.

– Верно. Не мне.

– На самом деле мотивы Блэйда уже не так важны. Разбирайтесь между собой сами, меня это не касается. Куда важнее другое.

Я запнулась, глубоко вздохнув перед тем, как сказать самое важное:

– Ты ведь хочешь, чтобы вернулась настоящая Эмма? А я хочу вернуться домой. Свои условия Блэйд выдвинул. Что мне ему передать? Ты согласен?

Запрокинув голову, Хант внезапно расхохотался. Смех у него был истеричный и неприятный. Отсмеявшись, он с иронией вновь посмотрел на меня.

– Либо Блэйд сумасшедший, либо даже не знаю, что им движет.

– Ты не согласишься?

– Да я не могу согласиться. Весь смысл в том, что этот Клуб возглавляют люди королевской крови, а членство в нём помогает попасть ко двору. Если я уйду, то Клуб просто исчезнет сам по себе.

Я поняла. По сути, Блэйд пытается сделать то, о чём мы с ним и договаривались. А попутно ещё пытается отправить меня домой. Он просто пошёл к цели немного иначе, импровизируя на ходу. Поняв это, я почувствовала себя намного лучше.

– Так сказать ему «нет» или «да»?

Хант передёрнул плечами:

– Скажи ему, что я подумаю.

Я кивнула.

– Поможешь мне вернуться в Институт?

Хант, неторопливо поднявшись, прошёл к одному из секретеров, извлёк оттуда маску, точную копию той, в которой я сюда пришла. И так же неторопливо подошёл ко мне, чтобы отдать.

Когда я попыталась взять её у него из рук, пальцы его жарко обвились вокруг моих кистей:

– Не хочешь остаться, красавица? Нам будет хорошо вместе, обещаю. Я умею обращаться с женщинами, – нежно коснулся он пальцами моей щеки.

Я отстранилась:

– Охотно допускаю такую возможность. Но как-нибудь в другой раз.

– Хорошо. Я подожду. Просто скажи – когда?

– Когда в этом теле будет его истинная хозяйка.

Я перенеслась к воротам перед Институтом, отделяющих замок от окружившего его со всех сторон леса. Было темно и тихо, если не считать привычных шорохов, наполняющих лес после захода солнца. Час был столь поздний, что даже фонари уже погасили. Лишь кое-где в окнах светился приглушённый свет – редкие полуночники так и не легли в кровати.

– Ты пришла раньше, чем думал, но всё же позже, чем я надеялся.

Голос Блэйда заставил вздрогнуть.

Он стоял на дороге, расставив ноги, скрестив руки на груди и, склонив голову, словно бы с любопытством меня рассматривал.

– Ты отвергла предложение Ханта остаться на ночь? Или вы развлеклись по-быстрому?

Злость вскипела внезапно и быстро. Я подскочила к Блэйду, замахнувшись, чтобы отвесить ему пощёчину. Перехватив мою руку и больно сжав кисть так, что по пальцам прошла дрожь, Блэйд медленно покачал головой в знак отрицания. Мол, не смей. Даже и не думай.

– Ты… ты… – задыхалась я от негодования.

В голове от стоял багровый туман. Слова, потерявшись в нём, не желали находиться.

Бровь Блэйда вопросительно изогнулась, вопрошая: что – я?

– Негодяй!

Слава богу, в порыве эмоций я хоть не кричала. Уж сильно больно мелодрамой попахивало. Всё – декорации в виде ночного леса, наполненного таинственными шорохами, мой чёрный костюмчик, Блэйд в роли злодей. Вот только переполняющие меня эмоции были настоящими. Обида, разочарование, надежда разувериться в собственных подозрениях как угольки жгли сердце.

– Пусти! – рванулась я, пытаясь вытащить руку из его пальцев.

Он не стал настаивать. Отпустил, выжидающе глядя на меня сверху вниз:

– По какому поводу взрыв негодования?

– Считаешь, не с чего?! Считаешь нормальным набрасываться на меня, пытаясь убить?!

– Если бы я собирался тебя убить – убил бы. Ты же в этом не сомневаешься, правда?

Я втянула воздух сквозь зубы. Очень хотелось истереть, кричать, топать ногами и доказывать свою правоту. Но скорее интуиция, чем жизненный опыт, подсказывали – это путь в никуда. Блэйд просто развернётся и уйдёт. Или постоит и посмеётся. Он из тех парней, кому пофиг бабские истерики и слёзы. Хочешь истереть? Истери. Хочешь вести диалог? Говори. Но вставать на задние лапки и утирать жемчужные слёзы платочком он не будет в любом случае.

Крутые парни – они такие.